ГЛАВА XI.
Поддержка Россиею претендента на польский престол курфюрста Саксонскаго, короля Августа III. —Указ полку Вейсбаха. —Смотр полков в Сумах. —Медленность похода. —Стычка с конфедератами. —Потери полка. —Битва под Вильною и битва в бору. —Возвращение домой. —Смерть полковника Квитки. —Новый полковник Степан Иванович Тевяшев. —Пожар в Харькове. —Постройка Украинской линии. —Участие полка в ея постройке. —Продолжение работ в следующем году. —Командировка козаков в Бахмут. —Причины неточнаго исполнения указа. Побеги козаков. —Отношение их к этой постройке. —Причины медленности работ и тяжесть их. —Командировки козаков па линю. —Служба там. —Состояние команды сотника Ковалевскаго и других. —Отношение генералитета к полкам. —Непосильные требования. —Жертвы Украинской линии.
По смерти короля Августа II, Россия протежировала претенденту на польский престол, сыну его, курфюрсту Саксонскому, сторону котораго приняли также Австрия и Германия. Одна только Франция сильно поддерживала Станислава Лещинскаго, снова заявившаго свои претензии на корону польскую и вступившаго из-за нея в борьбу с Августом III, избранным в короли только частью нации. Он некогда спорил из-за нея-же с отцом курфюрста, будучи возведен на польский престол шведским королем, Карлом XII. Для побуждения поляков добровольно признать Августа своим королем, были посланы в пределы польскаго королевства два корпуса: один под начальством ген.-лейтен. Загряжскаго, другой—ген.-лейтен. Измайлова. Указом от ген. Вейсбаха приказано было Харьковскому полку, под начальством Ив. Гр. Квитки (впоследствии Изюмский полковник), войти в состав второго корпуса. Полки слободские были пред выступлением собраны в г. Сумах, где им произведен был кн. Щаховским смотр 17 мая 1733 года. Поход был, повидимому, очень медленный; 22 авг. полки малороссийские и слободские выступили только из Стародуба, откуда направились к Смоленску и 2 сент. прибыли к Досугову; 14-го сент. выступили оттуда и, перейдя границу, "маршировали до Варшавы"; но маршировали туда, не особенно спеша, ибо 14 дек. добрались только до г. Слонима, где и простояли две недели. Из г. Слонима выступили полки 1 янв. 1734 г., пошли не к Варшаве, а к Вильне, и подошли к границе владений литовскаго магната кн. Радзивилла, которая начиналась от м. Здзенциола (ныне м. Дятлово Олонимскаго уез.), откуда слобожане направились чрез м. Белицу (Виленской губ.) до ц. Радзевонишек. В этих местах им пришлось уже вступить в столкновение с неприятелями, противниками избрания короля Августа III. Здесь было убито около ста козаков и два подпрапорных Черниговскаго полка, высланных на фуражировку. Здесь-же, в происшедшей стычке с польскими конфедератами, было убито 7 козаков Харьковскаго полка. Вероятно, в наказание за это д. Радзевонишки была сожжена совершенно. Отсюда полк отправился к столице Великаго Княжества Литовскаго—к Вильне; не доходя 5 верст до нея, русские встретились с польскими войсками, бывшими под начальством региментажа (так в Польше назывался вождь, заступавший место гетмана) Панковскаго. Произошла битва, длившаяся до сумерок; поляки были разбиты и прогнаны.
Козаки в ту же ночь ворвались в Вильну, где произвели разгром, перебили много людей, ксендзов и разорили монастыри. 28 апр. произошло новое столкновение, недалеко от Вильны, в бору; бились с отрядом польских начальников Пензали и Станкевича. В сражении этом "без числа" было убито и потоплено в р. Вилии неприятелей; в этом сражении прпнимал участие и Харьковский полк.
По утверждении короля Августа III на троне, полки слободские были оставлены в пределах польскаго королевства, для окончательнаго усмигрения конфедератов еще на год , и только в исходе 1735 г. вернулись на Украину.
В 1734 г. скончался Харьковский полковник Гр. Сем. Квитка, управлявший полком с 1714 г. и водивший не раз его в походы; умер он 65-ти лет от роду в г. Киеве, куда отправился на поклонение Киевским угодникам, и погребен близ Великой Успенской церкви Место умершаго полковника занял Степан Ив. Тевяшев. Eмy пришлось управлять полком в самое тяжелое время, какое он когда либо переживал.
Полковой г. Харьков в 1733 г., 31 мая, постигло большое несчастье: происшедший пожар истребил около 300 дворов; сгорели Успенский собор, церковь св. Николая и все лавки, а также все крепостныя укрепления, остававшияся неисправленными до миниховских походов.
Для ограждения южных границ государства от постоянных татарских нашествий в 1731 г. решено было соорудить нечто в роде китайской стены. Честь этой остроумной выдумки, не принесшей, впрочем, почти никакой пользы, принадлежит, как думают, ген. Вейсбаху, начальствовавшему над Украинскими войсками. Эта укрепленная линия предохраняла жителей от татарских набегов в такой-же мере как, при теперешнем состоянии огнестрельнаго оружия, латы спасали-бы человека от пуль. Пользы она не приносила, но зато унесла немалое количество козацких жизней, изнурила и разорила украинцев страшно. Но какое было дело всем этим немецким "искателям фортуны",— этим пионерам "Drang nach Osten", до жизни и состояния всех козаков, да и всех вообще русских, которых они, с высоты своего чопорнаго величия, считали только варварами.
Укрепленная линия должна была тянуться непрерывно от р. Днепра до р. Северскаго Донца, что равняется 400 верстам; но так как валы и рвы не шли по ровной линии, а представляли из себя реданы (укрепление, имеющее только два фаса, сходящихся под острым углом в поле), которые козаки в простоте своей, называли просто крючками, то вся эта постройка, в общей сложности, простиралась до тысячи верст в длину. И это тысяча верст непрерывнаго высокаго вала и широкаго рва! Но на этом еще не было конца работе: строили крепости, отстоящия на 20—30 верст одна от другой, копали колодцы, где не было воды, а ея в степях этих было немного; делали плотины на болотах, проводили широкую дорогу вдоль линии для удобнаго прохода войск. Если какия местечки случайно оказывались за линиею, то с ними не церемонились и перебрасывали на другую сторону ея; строили мосты, насаживали леса и колючий терновник для устрашения татар. Постройка эта ясно сохранилась и до настоящаго времени. Пролежав 160 лет валы эти, не смотря на то, что на них давно уже стали сеять пшеницу, и теперь еще не менее 11/2 арш. высоты .
Работы начались в 1731 г. и были поручены сенатору Тараканову и ген.-майору Дебриньи, а работниками должны "были быть малороссийские и слободские козаки, которым пришлось вооружиться на этот раз , вместо сабель, "копаницами" (лопатами). Ген. Дебриньи, уведомляя Харьковскаго полковника Гр. Сем. Квитку о своем назначении на постройку линии, просил выслать в его распоряжение трех козаков, которые хорошо бы знали те места. где предполагалось вести линию — часть укреплений этой черты проходила по южной границе области Харьковскаго полка, почему речки, болота и урочища, находящаяся там, могли быть хорошо знакомы полчанам. Называлась эта линия Украинскою по местности, где проходила.
Но указу, полученному из Белгородской губернской канцелярии, от Харьковскаго полка было потребовано 340 козаков, с 10-ти дворов по одному; от всех слободских полков назначено было на эту работу две тысячи, от малороссийских полков 20 тысяч и, кроме того, 10 тысяч свободных и владельческих посполитых. Люди эти должны были взять с собою по топору, лопате и мешку для возки земли; каждые 10 человек должны были привести с собою лошадь с телегою или пару волов, для возки этих инструментов, а каждые 50 человек —один плуг с волами, для проведения борозд. У людей должен был быть провиант на три месяца. Так как ожидалось, что татары будут мешать постройке, долженствовавшей раз навсегда оградить страну от их посещений, то люди должны были быть вооружены, а отряды иметь с собою пушки. Указ о высылке работников был очень строгий и грозил, в случае несчастнаго исполнения, "не малым истязанием и ответствием пред генералитетом". Козаков приказывалось выслать к р. Берестовеньке, в распоряжение Тараканова и Дебриньи. Из Харьковскаго полка, кроме назначеннаго числа ранговых козаков, приказано было выслать и посполитых, руководствуясь числом дворов, — с каждых трех по одному человеку; но сколько их было назначено—неизвестно.
В следующем 1732 г. для продолжения работ было приказано назначить от слободских полков тоже двухтысячное число козаков, да, кроме этого, еще 600 чел. в г. Бахмут к соляным заводам: но исполнение этого приказа встретило уже затруднение. Полковники Харьковскаго и Ахтырскаго полков доносили, что в этом году они выслали, против прошлогодняго, меньшее число работников потому, что и самое население местечек и сел уменьшилось, так как обыватели, страшась тягости работ, бегут безпрестанно тайно и явно, человек по 50 и более, и что удержать их от этого побега нет возможности. Несмотря на огромное число рабочих сил, привлеченных к постройке Украинской линии, работа шла медленно и неудовлетворительно. Козаки относились с ненавистью к этой выдумке, работали, так сказать, из под палки; да и наблюдали за ними плохо. Главный начальник работ верхом не мог ездить, почему сам не смотрел, а верил тому, что ему докладывали. Командующие в Украйне генералы, по словам фельдмаршала Миниха, заботились только о приращении новозаложенных слобод, своих, "слободские полковники по домам сидят, хотя полки их в поход идут; причина та, что они люди богатые; смотря на них , лучшие сотники и козаки тоже дома остаются, и только бедные без связей идут в поход. Из слободских полков наряжено было 4200 челов., из них теперь при армии только 2360".
Наряды козаков и посполитых на постройку линии продолжались и в последующие года, хотя она в 1733 г. и была уже почти окончена, но происходили вечныя починки, обкладка сторон рва дерном и проч. На этой укрепленной черте поселены были, для ея защиты, ландмилицкие полки—военные поселяне.
Постройке Украинской линии не сочувствовали многие из высших начальников : народ не просто ненавидел ее и слал по ея адресу тысячи проклятий. Этому нельзя и удивляться, ибо производить земляную работу под палящим солнцем, при недостатке воды, работать притом, ясно сознавая безполезность этого дела, не могло быть приятным. Слобожанам-же, оставшимся на Украйне, нужно было посылать провиант и нести многочисленныя другия повинности. Отлично, с свойственным малороссам юмором и меткостью, в двух песнях изобразили они всю тяжесть работ и отношение к ней козаков, а также последствия отрывания рабочих рук в летнее время:
"Ихав козак на линию
—тай вельми надувся;
Иде козак из линии
— як лыхо зогнувся".
"Посияли, поорали,
Да никому жаты:
Пошли наши козаченьки
Линии копаты" .
Козаки охотно бы помирились с этим трудом, если-бы видели от того какую-нибудь пользу, ибо татарския нападения все-таки не прекращались; "они (татары) только то и делали, что переходили линию взад и вперед совершенно безнаказанно "Эти-же самые козаки охотно исполняли такия-же постройки, когда полковник Гр.Ер. Донец проводила вал по р. Северскому Донцу; не было тогда и таких повальных побегов, а ведь харьковцам никто не помогал в их работе — сделали все своими силами, скоро, и не нужно было им грозить "истязаниями".
С окончанием постройки Украинской линии "командирации" туда харьковцев не прекращались—более или менее значительныя партии козаков посылались ежегодно; там они держали разъезды, исполняли разные наряды и работы. Во время войны с Турциею на линию назначались большия партии для ея охраны. Так в 1738 г. из Харьковскаго полка было потребовано 450 челов. козаков. Команда эта была поручена сотнику Як. Ковалевскому и собрана под Тарановкой. Ковалевский доносил, что команда находилась в очень плохом состоянии, многие козаки пришли без вооружения, без провианта, что ему одному управиться с нею будет трудно. По его доношению, в команде этой было 107 конных и 126 пеших козаков — только, а позднее он же доносил, что козаки, за недостатком провианта, бегут с дороги.
В том-же году был послан туда и другой отряд Харьковскаго полка. За полным расходом ранговых козаков, требуемое число людей набиралось из свойственников козачьих и из посполитых . Партии эти обыкновенно прибывали в очень жалком состоянии; оружия было у них мало, ибо посполитые более были склонны к плугу и косе, чем к сабле, которых у них иногда и не было в запасе. Вот пример состояния такой партии, назначенной и прибывшей на линию: она мало носила воинственнаго, ибо собрана была из малолетних и престарелых, что может служить доказательством, с какою трудностью исполнялись приказы о наряде людей. Трудно было допустить, чтобы генералы, предъявлявшие эти требования, не видели и не знали о том жалком состоянии, в котором находились тогда слободские полки, доведенные до такого состояния всеми этими реформами и непосильными требованиями. Несмотря ни на какие резоны, представляемые генералам, от требований своих они не отступали. Для понуждения полка к точному исполнению указов о присылке людей, в Харьковский полк был командировать весною полковник Пассек; ему было поручено осмотреть, в каком состоянии находятся наряженные к отправлению в поход люди, и принудить полк выслать все и в том именно количестве, которое требовалось указом. И вот, грозя "тяжким Ея Императорскаго Величества гневом", "жесточайшим штрафом" (не денежным, а телесным) и даже смертною казнию, полковое начальство гнало на эту злополучную линию всех — стариков и малолетних. Из 326 человек , прибывших на Украинскую линию, было "конных . оружейных —96 челов.; с копьями 10; пеших оружейных —36 и пеших с копьями 184. Из этой команды убежало 69 челов.; на лицо, по раскомандировании в разныя места, осталось 124 челов.; а из них 34 челов. было престарелых и 26 малолетних". Следовательно, из такой большой команды в 326 челов., собственно годных осталось только 64 козака. Вышеприведенныя данныя, как нельзя красноречивее, показывают состояние полка в то время. После этого делается неудивительным отношение козаков к службе, к этой ненавистной для них линии, с которой приходилось им возвращаться, "як лыхо, зогнувшись", а скольким даже и в таком жалком виде не удавалось вернуться в дом свой, а пасть на месте, сраженным, не пулею или татарского стрелою, а болезнями, которыя так распространены были там, вследствие изнурения работами и недостатка в пище.
<<предыдущая||содержание||следующая>>
