СЛУЧАЙНАЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ НАХОДКА.
В апреле и мае 1891 года вблизи селения Райгородка, Изюмского уезда, где я нахожусь священником, найдены мною серебряные и медные монеты, бронзовая курильница и разные мелкие предметы какого-то древнего народа. Я слышал от жителей о нахождении подобных монет еще при поступлении сюда; даже одну нашел и сам после весеннего разлива вблизи реки Торца на своем церковном поле: монета была красной меди, почти истертая и во всем подобна найденным после. Находили их многие из прихожан, причем медные тут же бросали, а серебряные переделывали детям на серьги.
Но такие находки всегда попадались только на известных местах: на городище и в особенности около ветряной мельницы Райгородгкого крестьянина Савченка. Городище находится верстах в 3-х от Райгородка в северо-западную сторону, на средине расстояния между Тором (Славянском) и Казачьей пристанью (на Донце смежно с современным Райгородком, откуда Торские казаки доставляли когда-то дрова для соляных варниц. Явных признаков какого-либо укрепления теперь здесь нет: ни рвов, ни насыпей, — все большею частью занесено сыпучим песком, местами представляющим громадные холмы; а лет 35 тому назад Райгородские крестьяне засадили юго-восточные склоны городища красной лозой. Все пространство его заключает около квадратной версты и довольно высоко приподнято над окружающей местностью. С юго-запада и востока к нему примыкали большие озера, признаки одного из них еще существуют и теперь, а над западной стороной возвышается как бы двойной ряд валов. Северная сторона городища соединялась с близлежащей возвышенностью довольно пространной лощиной, окаймленной небольшими холмиками. Все места, где снесен песок, представляют твердую серую почву, усеянную массивными черепками, осколками разбитых кремней (здесь найдены мной и кремневые острия), кирпича, мела и серого песчаника; а кое-где виднеются бугры из глиняного мусора, смешанного с камышом, как - будто пепелища старых жилищ. Около последних приходится встречать толстые чугунные черепки, мелкие кости, перержавевшие гвозди и другие малозначащие предметы; - случайно я поднял и половину граненного стеклянного буса, а также кристалл кварца, или, быть может, горного хрусталя. Но древней монеты на городище не пришлось отыскать ни одной; хотя некоторые из райгородцев и подымали серебряные и даже золотые монеты давнего и нового времени, уже чеканенные после Петра Великого. Из них удалось и мне отыскать одну медную Екатерины ІІ-й 1768 г., с изображением св. Георгия Победоносца. От местных старожилов я слышал, что в середине городища был глубокий каменный погреб, когда-то, быть может, служивший пороховым складом в укреплении, выстроенном Донец Захаржевским между Тором и Казачьей пристанью, о чем упоминается в описании Слоб. Знаменского Изюмского уезда преосвященным Филаретом. Вообще из того обстоятельства, что на ряду с древними монетами, кремневыми остриями, старинными черепками и т. п. на городище попадаются и монеты Петра Великого и последующих императриц, — видно, что городище населялись часто и разными народами, включая и казаков Изюмского полка. На южном, — песчаном склоне укрепления нашел два человеческих скелета; - лежали они рядом с распростертыми руками и головами, обращены прямо на север. Кости были почти истлевшие, но, судя по росту, челюстям и зубам, принадлежали людям юношеского возраста.
По местным рассказам стариков кое-кто будто воспользовался и кладом вырытым в городище, но по проверке истины в этих рассказах не оказалось.
Второе место древних поселений по оставшимся памятникам гораздо интереснее. Расположено оно на юг от Райгородка верстах в 2-х около ветряной мельницы крестьянина Савченка, где занимает пространство немного более одной квадратной версты и с востока на запад значительно удлинено. Южную его сторону омывает очень глубокий в этом месте Торец, круто поворачивающий прямо на север, отделяя везде возвышенное место старых поселений от низменного луга всегда заливаемого весенней водой. С запада и севера описываемое пространство окружают довольно глубокие в виде полумесяца впадины, местами покрытые болотами. Как говорят старожилы, это остатки бывших больших озер и трясин. Многие еще помнят, как перегоняли через них
вплавь скот и лошадей, которых иногда засасывала бездонная трясина. В свое время болота, озера и река Торец, окружая жилища со всех почти сторон, доставляли обитателям совершенно безопасное убежище (Теперь эти озера носят наззваие, на местном наречии: Кончене, Кугувате, ІІеремежеване и Долгая Озерянина; из которых в сухое время года вода держится только в Куговатом и Перемежеваном, а в дождливое время во всех) и жизнь здесь, судя по остаткам, была устроена очень прочно и даже с
комфортом. Глиняного и земляного мусора, как в городище, не встречается совсем, все же постройки были сделаны из прекрасно обожженного кирпича—твердого как железо. Его местами набросано так много, — и на поверхности и в земле,— что плугом в 3 пары волов невозможно провести борозды, и крестьяне с большими затруднениями перепахивают поле. По форме кирпич четырехугольный, продолговатый, толщиной до 2 вершков, шириной до трех и длиной до 8-вершков и вообще далеко больше, массивнее и тверже современного. Попадается иногда и косой (сжатой) формы, какой употребляют теперь для кладки сводов. Цвета он буроватого (иногда серого); при чем одна лицевая сторона бывает покрыта прекрасно сохранившеюся эмалью: бирюзового, белого и розового цвета; другие же стороны обыкновенно крашены белой краской. Соединялись кирпичи при помощи белой массы в роде нашей извести, или цемента; куски ее и теперь еще не поддаются трению пальцами. Везде по мусору и песку разбросано множество кремневых отколков разной формы иногда сильно заостренных, то в виде ножа, то в виде стрелы (наконечника), то просто, как гвоздь. Кремни постоянно перемешаны с толстыми массивными черепками от простой домашней посуды, довольно грубой ручной работы. На вид они имеют разные цвета: ярко красный, серый и почти белый, желтоватый и черный.— Первого рода, т. е. красного цвета я поднял в мусоре громадное ухо от кувшина, замечательно твердое и с разными сделанными ногтем узорами. Целого же горшка, или чего либо в этом роде отыскать не пришлось—все ломкие предметы (кувшины и т. п.), лежащие неглубоко в земле, разламываются и перебиваются при паханьи этих мест плугом. Упомянутых же черепков и кремневых отколков можно набрать, пожалуй, целые воза. Кроме остатков грубой посуды встречаются и куски более дорогой, изящной на вид, покрытой бирюзовой эмалью. Все они из беловатой, а иногда и серой глины, толстые и тонкие,—подобно кусочкам от современной чайной фаянсовой посуды.
Эмаль, очевидно, была сделана далеко искуснее, чем теперешние гончары готовят, так называемое, поливо. Последнее ни в каком случае не выдержит такого продолжительного влияния сырости и разных других атмосферных изменений. Быть может в состав эмали употреблялся сплав какого-то металла, которого очень много видно и в песке и в мусоре: в изломах он дает зеленоватый отлив и, хотя цветом похож на чугун, но все-таки резко отличается от разбросанных по мусору толстых чугунных черепков.
Из железных предметов попадается много гвоздей разной формы: круглых трехгранных и четырехгранных, ножи, пряжки, кольца, инструменты в роде употребляемых печниками лопаток и даже целые замки. Впрочем, я должен сказать, что быть может они происхождения не так давнего; так как вблизи старых развалин долгое время жил сторож левады, теперь уже не существующей,—это было в 1830 —40 годах. Из медных предметов находил тонкие пластинки, гвозди, колечки, пуговки и даже целый бубенчик, вероятно, от уздечки. Встречаются и другого рода безделушки,—бусинки и какие-то украшения, которых понять нельзя: они в виде маленькой пустой палочки с налепленным узором и были по-видимому к чему-то приклеены и теперь еще заметным красноватым составом. Из животных остатков встречаются кости, но все они раздроблены и обуглены, а потому и трудно определить чьи; впрочем, человеческие зубы я находил довольно сохранившимися.
По всему описываемому пространству старых жилищ сильные весенние ветры выдувают из песчаной земли медные и
(кажется) серебряные монеты. Все они обыкновенно неверной круглой формы, величиной как 10 коп., причем одна сторона тоньше другой. Весной их бывает до того много, что я со своим церковным сторожем насобирал их за 4 часа более 55 штук: но в земле их скрывается далеко, разумеется, больше и когда крестьяне будут перепахивать эти места, то они обнаружатся еще. На медных монетах чаще всего изображена птица с распростертыми крыльями, довольно грубой работы, иногда зверь вроде оленя, а то просто ветка. На серебряных — постоянно только одни надписи, при чем на некоторых имеются надписи, принадлежащие, кажется, разным племенам.
Ранней весной 1891 года около Райгородского кладбища рыли могилу и на глубине пол аршина от поверхности земли нашли 2 больших человеческих черепа; между ними стоял горшочек из черной глины самой грубой работы и бронзовая курильница.
Горшочек крестьяне разбили, не находя в нем никакого интереса, а курильницу один из них передал мне, зная, что я интересуюсь древними монетами и вещами. Интересно знать — какому народу принадлежали эти вещи и монеты? Кто строил и населял городки около Райгородка?
В исторической хронологии Харьковской губернии (Щелкова) на 2-й странице под 1320 годом я прочитал: " В этом году Ханский баскак Ахмат водворяет татар на границах нынешней Харьковской и Курской губерний". Не остатки ли это упомянутых Щелковым татарских жилищ? Или быть может, оно принадлежит эпохе более ранней?
Свящ. В. Спесивцев.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
В "Харьковском Сборнике" за прошлый год я напечатал программу для собирания археологических и историко-географических данных о Харьковской губернии и в ответ на нее получил письмо от священника сл. Райгородка, Изюмского уезда, о. Вас. Спесивцева. Вместе с писъмом о. Вас. Спесивцев прислал мне целую коллекцию древностей, найденных им, во время случайных поисков, в местности сел. Гайгородка; в числе этих древностей было значительное количество монет. В письме подробно описывалась как местность, так и самые находки. Это письмо я доложил в заседании Харьковского Историко-Филологического Общества. Как отнеслось Общество к этому докладу, видно из протокола его, помещенного в 4-м томе "Сборника"; "Записка о. Вас. Спесивцева,. говорится тут, была выслушана гг. членами Общества с большим вниманием и принята весьма сочувственно. Выражено было желание, чтобы найденные священником Спесивцевым предметы приобретены были за известную сумму университетским музеем древностей, на что присутствовавший в заседании Общества проф. Г. Ф. Шульц (заведующий музеем) изъявил полное согласие и готовность. Желая со своей стороны выразить свое сочувствие о. Вас. Спесивцеву за сохранение им для науки памятников местной старины, Общество, по предложению своего председателя, решило отправить ему в дар все свои издания (4 тома издаваемого им "Сборника ). Д. И. Багалей заявил, что он напечатает записку о. Вас. Спесивцева со своим предисловием в Харьковском Сборнике, издаваемом Статистическим Комитетом (на 1892 г.) и постарается обратить внимание Московского Археологического Общества на местность сл. Райгородка. (См. 4-й том Сборника Харьк. Истор.-Фил. Общ. X. 1892 г., стр. XX— XXI). Д. член Общества о. Николай Лащенков предложил с своей стороны списаться с о. Вас. Спесивцевым по поводу его находок и получил от него письмо, в котором о. Василий известил о своем желании пожертвовать безвозмездно найденные и приобретенные им предметы древности в музей Харьковского университета; вместе с сим он прислал две серебряных монетки, найденные в тех же местах, что и прежде.
Вот это-то письмо о. Вас. Спесивцева и печатается теперь без всяких перемен на страницах "Харьк. Сбор." Оно представляет, по нашему мнению, значительный научный интерес, сообщая новые данные для археологии Харьковской губернии. Автор его чрезвычайно удачно разрешил свою задачу - дал отчетливое представление как о местности разысканий, так и о самых находках. Статья его отличается строго фактическим характером и не содержит в себе каких либо фантастических гипотез. В археологии, более чем где-нибудь, необходима осторожность в выводах; чаще же всего приходится и вовсе воздерживаться от окончательных заключений. Материал здесь по большей части случайный. Нередко и правильные систематические раскопки не дают возможности делать выводов об эпохе курганов и народности погребенных в них покойников. Чего же требовать от случайных находок? Здесь материал отличается еще большею случайностью, отрывочностью. Возьмем данный случай. Находки о. Спесивцева, несомненно, принадлежат к самым различным эпохам, что отмечено и самым почтенным исследователем. Мы имеем здесь дело с местами древних поселений, сохранивших следы пребывания разных, сменявших друг друга народов. Одна культура заменяла другую. И нынешний изыскатель древностей находит тут рядом с несомненными остатками каменного века — кремневыми орудиями следы новейших насельников края—слободских казаков и даже новейших "гречкосиив". Наиболее ценными предметами в коллекции о. Вас. Спесивцева являются, конечно, кремневые стрелки, ножи, скребки. Из описания о. Вас. Спесивцева оказывается, что мы имеем дело с своего рода россыпью древностей и среди се первенствующее место занимает очаг, гнездо с культурными остатками человека каменного века. Кремневые орудия очень типичны и попадается их, как видно из сообщения о. Спесивцсва, огромное количество. Но рядом с предметами каменного периода встречаются монеты гораздо более поздней, уже исторической эпохи. Я отправлял присланные о. Вас. Спесивцевым монеты для определения секретарю Московского Археологического Общества г. Трутовскому - и вот его ответ. "Большая часть монет, писал он мне,— 40 цельных и одна половина -без надписей, с одними лишь изображениями, но несомненно золотоордынские; две серебряных - золотоордынские—Джанибека и Тохтамыша, одна медная—золотоордынская Черкес-Бека и одна серебряная половина—аббассидская—IX века. Таким образом, все монеты обнимают период в пять с половиной почти 6 веков. Мы имеем дело здесь, следовательно, главным образом с татарами XIII -XIV вв., владевшими в это время Русью и кочевавшими в ее южных Украйнах. Но среди этих монет попалась и одна аббассидская, относящаяся ко времени образования русского государства, к эпохе тесных связей русских славян с Самонидскою державой, Хозарией и Камской Болгарией. В это время, можно предполагать, русско-славянские поселения простирались на юг и юго-восток гораздо дальше, чем в последующую эпоху, когда появились в этих местах половцы. Арабские диргемы были в большом распространении у русских славян, как об этом свидетельствуют клады куфических монет. Такие клады находимы были не раз и в пределах Харьковской губернии, которая составляла украйну Чернигово-Северского княжества, возникшего на территории северян. Быть может и находимые о. Вас. Спесивцевым изящные кирпичи, окрашенные белою краскою и покрытые эмалью, также относятся к этой русско-хозарской эпохе, более или менее современны построению Саркела или Белой Вежи. По крайней мере, ни татары, ни слободские казаки каменных городов и укреплений в этих местах не строили, а только деревянные или земляные. Среди вещей обращает на себя внимание "бронзовая курильница" (так ее называет о. Вас. Спесивцев) или правильнее, "слезница"; предмет этот, по-видимому, древнее монет, это видно уже из того, что найден он был в земле среди двух человеческих черепов рядом с горшком самой грубой работы; при этом по типу своему он напоминает нам эллинскую или, по крайней мере, сарматскую эпоху.
Нельзя не выразить желания, чтобы о. Вас. Спесивцев продолжал свои археологические поиски в этих местах и чтобы
впоследствии здесь были произведены правильные раскопки; можно надеяться, что результаты их вознаградят труды исследователей. Желательно также, чтобы пример о. Вас. Спесивцева нашел себе последователей и продолжателей. Харьковская губерния в археологическом отношении исследована так мало, что всякое новое открытие, наблюдение, всякая даже случайная находка будут иметь цену и значение. В особенности интересно было бы отмечать все находки на ее территории монет, ибо они дают и хронологические, и этнографические даты. В заключение еще раз повторю, что уже говорил в предисловии к программам, напечатанным в "Харьковском Сборнике" за прошлый год: "Всякий, кто сделает мне сообщение (о своих находках), может быть уверен, что оно не пропадет даром, не затеряется, а войдет в таком или ином виде в составляемую коллективным трудом Харьковских исследователей книгу (Описание Харьк. губерн.) или же будет напечатано
отдельно.
Проф. Д. И. Багалей.