ПОТДЕЛ II.
НАСЕЛЕНИЕ.

ГЛАВА IV.
Исторические судьбы Малороссии и культурные ея успехи.
Я. Ф. Ставровскаго.

О статки каменнаго и бронзоваго веков. — Скифы, сарматы, готы, гунны, аланы, хазары. — Чернигово-Северская и Переяславская Русь. — Печенеги, половцы. — Бродники. —Нашествие татар. —Литовское владычество. — Польское владычество н малорусская колонизация. — Казачество. —Московская колонизация и постепенное подчинение Малороссии Москве. —Упадок  казачества и постепенный переход к  современному положению. —Народное образование (высшее, среднее и низшее).

Область трех  малороссийских  губерний весьма богата своим прошлым. Кроме обильнаго литературнаго материала, свидетелями ея многовековой истории могут  служить курганы, городища, валы, наконец  могильные памятники тюркских  народов, известные под  именем  „каменных  баб", которыми она усеяна. Изучение всех  этих  памятников без  сомнения обогатит историческую науку ценными вкладами, насколько можно судить по тому сравнительно немногому, что сделано уже в  этой области. Раскопанные здесь курганы относятся почти ко всем  периодам  как  исторической, так  и доисторической жизни. Из  находок, относящихся к  доисторическому периоду, всего интереснее оказались сделанныя в  центральных  уездах  Полтавской губ. по берегам  рек Сулы, Удая, притока последняго Коровки, Лохвииы и Оржицы. Здесь, возле села Гонцов  Лубенскаго у. в  1873 г. Г. С. Кирьяков, К. М. Феофилактов и Ф. И. Каминский нашли в  слое лёсса кости мамонта вместе со множествои  каменных  и костяных  орудий грубой обделки. Находки остатков  мамонта, носорога и севернаго оленя, сопровождаемых  грубыми орудиями, были сделаны также близь села Вязовки (Лубенск. у.), в  г. Лубнах, близ селений Рудки (Лубенск. у.), Креслян (Прилуцкаго у.), Яблоновой (на правом  склоне долины р. Оржцы), в  Лесовой Слободке (Лохвицкаго у.), и у села Волошскаго близ впадения р. Олавы в  Сулу. В  пределах  Черниговской губ. кости исчезнувших  животных  попадались в  оврагах возле Новгорода-Северска и в  Стародубском  у., особенно можду селениями Тетюрамп и Дохновичами. Не лишена представителей доисторической фауны н Харьковская губ. Так, в  Чугуеве найден  мамонтовый зуб, в окрестностях  Купянска—мамонтовый бивень, в  деревне Костевке (Ахтырскаго у.)—почти цельный остов  мамонта, наконец  на границе Харьковской и Полтавской губерний, недалеко от  города Недригайлова были находимы кости мамонта. Указанныя находки остатков  исчезнувших животных, в  особенности сопровождаемый грубыми орудиями—на территории Полтавской губ., без  всякаго сомнения, относятся к  самому древнему периоду каменнаго века—палеолитическому. В  Полтавской губ. можно предположить стоянку большого охотничьего племени, жившего здесь в  ледниковый период  одновременно с  мамонтом. Находки предметов  каменнаго века в  Полтавской губ. оказались настолько убедительными, что покончили споры о существовании человека на территории России в  ледниковый период. Мало того, на основании их  сделано предположение, что каменный век  в  России относится к  более отдаленным временам, чем  в  Западной Европе.
Из  других  местонахождений большею частью смешаннаго типа, со следами равных  эпох, интересны группы бугров  в  уездах  Остероком  Черниговской губ. и Переяславском, Золотоношском  и Кременчугском  — Полтавской. Гряда этих  могильных  курганов  идет  вдоль Днепра против  пещерных  жилищ  первобытнаго человека, усеивающих  преимущественно противуположный берег  реки. Лучшия описания этих  бугров  мы находим  у Н. Беляшевскаго и бар. де-Бая, подробно их  исследовавших. Всего больше исследовано бугров  этого типа в  Остерском  у. Черниговской губ. Здесь они расположены у селений: Никольской слободки, Выгуровщины, Троещина, Воскресенской слободки, Вишенок, Бровар, Гнедина, Жеребятина, на правой стороне р. Десны против  г. Остра, у местечка Воронкова между Старосельем и Сваромьем. Продолжение этих курганов  в  Полтавской губ. составляют бугры близ селений Селища и Окопцов  в  Переяславском  у., против  Княжой горы в  Золотоношском  у. ,и у г. Кременчуга. Большинство найденных  в  указанных  могилах предметов  относится повидимому к  концу каменнаго века. Всего больше здесь попадалось кремневых  орудий — наконечников  стрел, разных скребков  и осколков  ножей и т. п. Вотречались местами также черепки гончарных  изделий, снабженных  нередко довольно искусным  орнаментом; наконец  немало было найдено кухонных  остатков  в  виде измельченных  костей рыб, птиц и домашних  животных. К  более поздним  временам  здесь относятся осколки погребальных  урн, бронзовые и железные предметы, остатки кострищ  с  обуглившимися костями человека (близ сл. Никольской) и человеческий скелет  без  следов  обрядоваго погребения (близ с. Вишенок). В  Харьковской губ. кремневыя орудия (особенно стрелы) были найдены главным  образом  в  Изюмском, Купянском  и Богодуховском  уездах. Более характерны для этой губернии предметы позднейшей, уже исторической эпохи. Существование бронзоваго века, который в  Западной Европе следовал  за каменным, в  нашей области установить затруднительно, за отсутствием  типичных для бронзовой культуры находок, если не считать нескольких  довольно интересных  бронзовых  изделий, найденных  И. Зарецким  в  Богодуховском  и Ахтырском  уездах В  большинстве же случаев  вместе с  бронзовыми предметами находили и железные, а иногда также золотые и серебряные. Очевидно в  эпоху, когда каменный век  стал сменяться бронзовым, как  это имело место в  странах  Западной Европы, в  нашей области население испытывало на себе уже влияние более цивилизованных  народов , снабжавших  его своими изделиями.
В  виду смешаннаго характера находок, может  иметь большое значение классификация периодов, предложенная Д. Самоквасовым, ставящая археологию в  более близкия соприкосновения с  историей. Согласно этой классификации (с  поправками к  ней) все находки могут  быть отнесены к  одной из  следующих  эпох: киммерийской, соответствующей каменному, частью бронзовому векам; скифской—с  VI века до Р. X. до I по P. X.; сарматской—I—II в. по P. X.; к  этой эпохе следует еще присоединить готскую во II—IV в.; славянской—с  VI—XI в. и половецко-татарской—с  XII—XV в.
Из  раскопок  курганов, относящихся к  скифо-сарматскому периоду, всего более интересны произведенныя в  сел. Аксютинце и Валковцах Роменскаго у., по р. Суле около г. Ромен, в  селениях  Поповке, Ярмолинцах  и Чебереках. Здесь находили сосуды, иногда снабженные звериным  орнаментом, много украшений из  янтаря, разноцветнаго стекла, рога и всевозможныя изделия из  бронзы, золота и серебра. Большинство предметов  вероятно греческаго происхождения и занесены сюда торговлей. Во многих  из  них  видно желание подделаться под  вкус  варваров. Чем севернее, тем  греческое влияние оказывается слабее; здесь попадаются уже оригинальные предметы, а также иногда заметно влияние искусства урало-алтайскаго типа.
Находки эти относятся уже к  периоду историческому, о котором  мы имеем более достоверныя показания у современных  более культурных народов, сначала греков , затем  готов, арабов  и др.
Скифское господство(VIII—VI в. до P. X.), о котором  говорят нам греческие писатели (Гезиод, Геродот, Алкей, Симонид, Эсхил ), простиралось в  нашей области, повидимому, до южных  пределов  Черниговской губ. Сарматское господство, сменившее собою скифское, повидимому охватывало несколько меньшую площадь в  нашей области с  юго-востока. Подробнее об  этих  народах  читатель найдет  в  VI и XIV томах  „России". От  скифско-сарматской эпохи остался в  южных  степях России и в  Венгрии след в  виде племени алан, повидимому иранскаго происхождения, живших  в  наших  степях  оседло даже в  XI в. среди половцев. Арабские писатели отметили их  несходный с  половцами красивый тип. Следы аланских  поселений долгое время сохранялись в  нашей области в  долине Донца в  виде Шаруканя, Балина, Чешлюева и др. пунктов. Здесь с  потомками алан  смешалось беглое славянское население и образовало так  называемых  „бродников", о которых  см. ниже. Во второй половине II в. по P. X. готское господотво, сменившее собою сарматское, захватило всю описываемую область. Гуннское переселение, о котором  подробнее см. в  VI томе „России", сокрушило, как  известно (IV в.), готское царство и захватило всю степную часть нашей области. Эта волна кочевников  оставила за собою след в  виде авар  или обров. Аварское господство сменилось в  нашей области сначала хазарским  (ср. томы II и VI „России"), а затем  славянским.
О последнем мы имеем много любопытных  данных  у византийских  (Константин  Багрянородный, Прокопий, Маврикий, Феофилакт, и проч.) и арабских  (Ибн-Хордат  бег , Ибн-Даста, Ибн-Фодлан Массуди) писателей. С  описываамым  арабами славянским  обрядом трупосожжения вполне согласуются данныя, добытая раскопками Д. Самоквасова в  Черниговском, Стародубском, Новгород-Северском, Кролевецком  и Глуховском  уевдах  Черниговской губ. и в  Сумском  у. Харьковской губ. Особенно интересными оказались две могилы в  Чернигове—Гульбище и Черная могила, а затем  курганы возле селений: Седнева, Лариновки, Мериновки и недалеко от  Стародуба. Раскопками этими установлен факт  обряда трупосожжения, широко распространеннаго у некоторых  славянских  племен  и особенно у северян. Эпоха трупосожжения, по мнению Самоквасова, продолжалась с  конца IX и до начала XI века, как  можно предположить по найденным  в  могилах  диргеммам  и византийским  монетам  с  соответственными датами.
В  предилах  области трех  малороссийоких  губерний наша начальная летопись помещает  северян  по Десне и Суле (суличи), упоминая об их  торговых  городах  Любече и Чернигове. Область, занятая северянами, граничила с  областями кривичей и полян  по Днепру, границей же с областью радимичей служил водораздел между притоком  Сожа Ипутью и притоком  Десны Оновью. К  югу и юго-востоку от  Подесенья направлялась успешная северянская колонизация, главным  образом  по рекам  Днепровскаго и Донского бассейнов. Донец  при этом  служил  их  главной артерией для сношения с  юго-востоком  (Тьмутараканью и Хазарией). Таким  образом  северяне занимали всю описываемую нами область и распространялись еще к  востоку от  нея в  соседнюю Среднерусскую черноземную (об  этом  см. в  II томе „России").
В  начале IX в. с  востока пришли в  южную степную часть рассматриваемой области новыя толпы тюркских  кочевников, известныя в нашей летописи под  именем  печенегов , и заняли южныя окраины.
Водворение кочевников  в  приднепровских  степях  сильно вредило оживленной торговле славянских  племен  с  Царьградом, до того времени процветавшей под  прикрытием  хазар. Теперь славянским племенам  приходилось стать в  непосредственные отношения ко враждебным  им  кочевникам  и защищаться самостоятельно. Это и послужило толчком  для их  объединения. К  этому времени относится призвание варяжских  князей, которые взяли на себя объединительную задачу. Характер  их  княжения в  первое время вполне объяснялся их  ролью защитников  торговли, вожаков  военно-торговых  экспедиций. Варяжские князья со своими дружинами сначала стали поверх  населения, не смешиваясь с  ним. Отношение их  к  управляемым  было чисто служебное: они обязаны были защищать их, за что получали вознаграждение в  виде разных  видов  даней—„полюдья", „повоза", „оброка". По городам  сидели княжьи мужи из  дружинников, представляя собою заместителей князей. Что касается собственно славянскаго населения, то оно в  то время было довольно однородно и распадалось на две группы—свободных  и рабов. Свободный класс  состоял  из  людей (земства) и смердов. Группу упоминаемых  еще гостей вероятно составляли те же люди в роли торговцев -воинов .
Объединение совершалось вокруг  главных  торговых  городов, тогда как  племенныя связи постепенно стирались. Такими центральными городами нашей области были: Чернигов, Любеч  и Переяславль. Во главе всех  областей уже рано стал  Киев , что объясняется его выгодным  географическим  положением, дававшим  ему первенство в  торговле с  Царьградом. Такое зачение Киева было оценено уже первыми князьями, основавшимися здесь с  Олега. Деятельность варяжских  князей преследовала цели: объединение славянских  племен, защиту границ и завоевание и расширение рынков. Так, Олег, утвердившись среди полян, впродолжение 15 лет занимался покорением  окрестных  племен, освободил  от  дани хазарам  большую часть славянских  племен  и обложил  их  в  свою очередь данью. „Олег ", разсказывает  летописец, „йде на северы и возложи на них  дань легку и не дасть козарам  дань даяти, рек: аз им  противен, а вам  нечему". Для защиты славянских пдемен  от  кочевников  он  начал  строить города. Забота его о присоединенных  землях  выражалась между прочим  в  „укладах", которые он  выговорил  после удачнаго похода в  Византию, на главные торговые города, и в  том  числе на Чернигов, Переяславль и Любеч. Продолжая ту же деятельность, преемник  Олега Святослав  совершил ряд  удачных  походов  на болгар  и хазар  и окончательно сокрушил  их  могущество. При Владимире Святом  делу объединения весьма успешно помогло христианство. В земле северян оно распространилось очень легко, очевидно уже знакомое населению и раньше благодаря его торговым  связям. Владимиру приходилась особенно деятельно защищать пределы русской земли от  печенегов, передовыя кибитки которых  находились в  то время в  40 верстах  от  Киева, вероятно больше с  низменной дуговой стороны Днепра, т. е. в  пределах нашей области. „Не добро есть мало городов  около Киева," сказал  Владимир, „и нача ставити городы по Десне и по Устри и Трубешеви и по Суле и по Стугне" (Ипат. лет.). Кроме постройки городов  старые торговые города обращались в  боевые и укреплялись. В  города было велено набирать лучших  (храбрых ) людей. Владимиру приписывают  устройство оборонительнаго ряда, известнаго под  именем Змиевых  валов (Полтавская, Черниговская и особенно Киевская губ. в  местностях, пограничных  со степью), хотя их можно относить и к  более ранней эпохе. Оборона границ и постройка городов  успешно продолжалась и при Ярославе Мудром .
В  нашей области летопись называет  в  то время кроме Чернигова и Любеча, основанных  вероятно до варяжских  князей, еще Листвен  на територии Черниговской губ. (Городнянский у.), Лукомл  (Лукомье, м. Лубенскаго у. при р. Суле), Лубно, Прилук , Хорол, Лтаву, в которой предполагают  Полтаву, в  пределах Полтавской губ. Под прикрытием  этих  городов  северянская колонизация постепенно распространилась по Донцу и его притокам. Системой Дона поддерживалась также связь с  богатой славянской колонией, обязанной своим  существованием  тоже повидимому северянской колонизации — Тьмутараканью, находившейся на восточном  берегу Керченскаго пролива. Тьмутаракань долгое время не теряла связи с  Северской землей, принимая нередко в  ея судьбах  большое участие. Так, брат Ярослава Мудраго, Мстислав  Тьмутараканский победил его при Листвене и, по соглашению с  ним, объединил  под  своею властью весь левый берег  Днепра и Подесенья—области северян, радимичей и даже вятичей. Это разделение русской земли продолжалось до смерти Мстислава, после чего отделившияся земли вновь перешли к  Ярославу. После Ярослава Мудраго начался   удельно-вечевой   порядок,   полный   постоянных  усобиц; только было начавшаяся объединяться русская земля распадалась на самостоятельный княжества. Обособление отдельных  княжеств  вызвано было прежде всего экономическим  и политическим  упадком  центра русской земли—Киева, терявшаго свое исключительное положение с  падением  византийской торговли. Благодаря этому уравнивалось значение других  областей, которыя вместо наместников  получили независимых князей, связанных  между собой родством, по степеням  котораго они и занимали столы. Возвышалась в  этот  период также самостоятельность населения по мере расчленения его на экономически неравныя группы: кроме свободных  и рабов поя вился новый класс  полусвободных — закупов. Самостоятельность общества выражалась в  вечах, которыя получили значительное развитие. В  нашей области, однако, вече не достигало первенствующаго значения, как  в  Новгороде и Пскове, так  как  здесь необходимость вести постоянную борьбу со степью выдвигала на первый план военно-дружинный элемент  с  его верховным  главой — князем .
Из  отдельных  княжеств, на которыя распалась область по левой стороне Днепра, прежде всего образовались Черниговско-Северское и Переяславское. Черниговско-Северское княжество было расположено по Десне и отчасти по верховьям  Оки, заключая в  себе земли северян, радимичей (по Сожу и Днепру) и вятичей (по Оке). Очерченный район занимает  в  настоящее время губернии: Черниговскую, Курскую, Орловскую, части Могилевской и Смоленской, Калужскую, Тульскую, Рязанскую, части Московской и Владимирской, Тамбовской и Воронежской. К  Черниговско-Северскому же княжеству тянула отдаленная Тьмутаракань.
После Любецкаго съезда князей в  1096 г., от  Чернигово-Северскаго княжества отделилось княжество Новюрод-Северское, расположенное главной массой между Десной и Сеймом; западная его граница заходила через  Десну и шла по его притокам  Снови и Судости. Территория княжества соответствовала восточной части Черниговской губ. и юго-западной—Орловской, Курской и отчасти Тульской.
В  XII в. от  Чернигово-Северскаго княжества обособилось еще Муромо-Рязанское (части Тульской, Московской, Рязанской, Владимирской, Тамбовской и Воронежской губерний). Наконец  Переяславское княжество званимало притоки Днепра—Трубеж, Супой, Сулу, Псел  и простиралось до Ворсклы. Северная граница его шла по Сейму и Остру, южная же, в виду переменных  успехов  в борьбе с  кочевниками, очень часто менялась, не заходя впрочем  севернее Сулы. К  Переяславскому княжеству до половины XII в. тянула еще отчасти черезполосная земля между Окой и Волгой и даже часть Поволжья; с  указаннаго же времени часть эта составила самостоятельное Суздальское княжество. Географическое расподожение княжеств  дает  ключ  к  пониманию их  истории. Переяславское княжество имеет  особенно важное значение в  обороне русской земли от  соседней беспокойной степи. Это — „оплечье Киева", с  историей котораго тесно связана его судьба. Так, нередко переяславский стол  занимали сыновья киевскаго князя, или княжеством даже непосредственно управлял  последний. Важная боевая роль княжества делала его переходной ступенью к  Киевскому. Черниговское княжество, как  более безопасное и богатое, добилось сравнительно большей самостоятельности и служило приманкой князьям  при их передвижениях. Уже во втором  поколении Ярославова дома происходили жестокия смуты из-за Чернигово-Северских  земель, вызванныя притязаниями Святославичей добыть свою вотчину, что, после долгих стараний, им  и удалось. Не менее упорная борьба разыгралась позднее между черниговскими князьями Ольговичами и Мономаховичами из-за Киевскаго стола.
Княжеския смуты удельно-вечевого периода повели к  ослаблению единства русской земли как  раз  в  то время, когда она всего больше нуждалась в  этом  единстве для борьбы с  кочевыми народами, все более и более ее тревожившими. Благодаря оборонительной деятельности первых  князей, а еще в  большей мере внутренним  раздорам, печенеги не были уже страшны русской земле. В  1036 г. теснимые с востока торками, они сделали последнее нападение на русскую землю, но, разбитые Ярославом, ушли за Дунай. На смену им  пространство между Дунаем  и Днепром  заняли торки. Однако и последние утвердились здесь ненадолго. С  востока надвигались новые кочевники тюркскаго племени—куманы (в  нашей летописи называемые половцами). Теснимые последними, торки частью ушли за Дунай, частью смешались с  русским населением. После восстания 1080 г. они были поселены в  южных  пределах  Киевскаго и Переяславскаго княжеств, где служили для обороны границ в  качестве легкаго конного войска. Потомки их, известные под  именем  „черных  клобуков ", ассимилировались с  русскими.
Новые соседи русской земли — половцы—оказались гораздо опаснее своих  предшественников. Впервые появились они в  южно-руоских степях  в  1054 г., а в  1068 г. разбили соединенные силы князей близ мест. Льто (Альто, Олхто соотв. сел. Борисполю Переяславскаго у.) и утвердились в  степях  черноморских, постоянно тревожа русския земли своими набегами. Нападая на русския земли, половцы все по пути выжигали и уводили массу пленников, которых  частью продавали евреям, частью хранили ради выкупа. Печальную картину представляла русская земля посли набегов  половцев. По словам  летописца, нивы пустели, заростали травой и лесом. Вот  как  описывает  бедствия русской земли Владимир  Мономах: „весною выедет  смерд  пахать на лошади, и приедет  половчин, ударить смерда стрелою, возьмет  его лошадь, потом  приедет  в  село, захватит его жену, детей и все иминие, да и гумно его зажжет". В течение всего XII века продолжалась упорная борьба с  половцами, тяжесть которой всего более приходилось выносить соседним  со степью Переяславскому и Новгород-Северскому княжествам. Со стороны русских  по отношению к  половцам  проявлялась двоякая политика. Первая, представителями которой являлись северские князья, стояла за сближение с  половцами, для чего князья часто заключали с  ними браки, призывали их  на помощь в  своих  усобицах. Напротив,  переяславские князья считали борьбу с  „погаными" своей святой обязанностью. Они нередко предпринимали походы вглубь половецких  степей, а также постепенно смыкали цепь укреплений. В  это время частью возобновлялись, частью строились вновь крепости по Суле, как то Ромен, Песочен  (на р. Супое в  Золотоношском  у.—ныне м. Песчаное), Кснятин  (Снятинь) Лубенскаго у., Лубно, Горошин  (Хорольскаго у.), по Удаю —Прилуки и Переволока (Переволочное Прилуцкаго у.), наконец, к  востоку от  Переяславля находился г. Римов (по предположению Ляскоронокаго, соответствовал  м. Буромке на правом  берегу р. Сулы в  Золотоношском  у.). Кроме крипостей как бы живой стеной служили вновь поселяемые на окраинах  инородцы — переяславские торки и турпеи.
Душой наступательной политики был  Владимир  Мономах. Кроме укриплений границ он  предпринял  ряд  удачных  походов  вглубь половецких  степей. Так, в  1110 г. русские проникли на Дон  и разбили половцев. К  1185 году относится неудачный поход  двух  северских князей Игоря Святославича и брата его Всеволода, высоко-поэтическое описание котораго оставил  нам  неизвестный автор  „Слова о полку Игореве", повидимому дружинник  северскаго князя. Вот  как  повествует  он  о поражении русских: „Бишася день, бишася другой, третьяго дьне к  полудьнию падоша стязи Игоревы; .... ту кроваваго вина не доста; ту пир  доконьчаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русьскую".
Вековая борьба с  кочевниками в  связи с  княжескими усобицами обезсилила русскую землю. Когда-то хорошо населенный край быстро опустел; население сжалось, уходя на северо-запад  зa пределы искусственных  и естественных  укреплений, тогда как  половцы распространили свои кочевья до р. Удая. Только отдельныя поселения, оазисами попадавшияся по рекам  Донецкаго бассейна, напоминали о северянской колонизации, успешно распространявшейся здесь в  былое время. Так, в  „Слове о полку Игореве" упоминается г. Донец (Донецкое городище), в  котором  нашел  себе приют бежавший из  половецкаго плена Игорь Святославич. Остатки этого города предполагают  найти в  городище того же имени на правом  берегу р. Уды, в  нескольких  верстах  от г. Харькова. Наконец  следами распространения этой колонизации могут служить упоминаемые в  летописи „половецкие" города, как-то Шарукань (вероятно на месте Чугуева), Балин, Чешлюев,—первоначально аланския поселения, сильно обрусевшия впоследствии. Подтверждением  этому может  служить то обстоятельство, что жители г. Шаруканя оказались христианами и во время похода русских  в  1110 г. вышли к  ним  с  пением  молитв  и хоругвями. Другим  доказательством  обрусения старинных  аланских  и более восточных  хазарских  поселений может  служить выселение в  1117 г. в  Черниговскую губ. жителей из  г. Белой Вежи (на Дону близь Волго-Донской переволоки). Переселенцы основали новый г. Белую Вежу в  пределах  Черниговской губ. Остатками его является городище в  Борзенском  у. близ немецкой колонии Белемеш. Кроме городов, упоминаемых  в  летописи, о запустении прежде заселенных  порубежных  с  половецкою степью частей области свидетельствует  множество сохранившихся до нашего времени древних  городищ, которыми наиболее густо покрыта северо-западная часть Харьковской губ. В  бассейне Днепра их  насчитывают  23, в  бассейне Донца — 18. Так, по Донцу и Удам  известны городища: Нежегольское (Белогородскаго у. Курской губ.), Чугуево (Верхний Шарукань), Кабаново (при впадении р. Уды в  Донец), Хорошево, Донецкое (г. Донец ), Мухначево, Змиево (на устье р.Можа) и Каменное, по Пслу—Азацкое и Городецкое. Близ этих городищ  находились и города, известные литописи: Вьяхань на притоке Сулы Терне, Попаш  на Попадье и г. Зарытый, вероятно недалеко от Попаша.
Пограничная со степью территория в  то время была местом  сторожевой службы и была покрыта валами и засеками. Кое-где, в  более безопасных  местах, попадалось здесь и оседлое население частью славянское, частью помесь славян  с  потомками алан  и позднейшими тюркскими кочевниками. Хорошими памятниками от  тюркских  племен  остались так  называемые „каменныя бабы". Под  этим  именем  известны каменныя изваяния, представляющия грубыя подобия человеческой фигуры, которыя кочевники ставили на своих  могилах. В  нашей области каменные бабы попадаются в  южных  уездах  Харьковской губ.—Изюмском, Змиевском, Купянском  и Старобельском. Сдедует  упомянуть также об  интересной общине, организованной вероятно упомянутой полуславянской помесью, известной под  именем  „бродников". Эта полуоседлая община представляла собой прототип  воровского казачества, с  которым ее сближали общия условия тревожной жизни искателей приключений в изобиловавших  естественными богатствами степях. Бродники считались повидимому христианами, хотя к  кочевникам  стояли ближе, чем  к русским. Иногда они участвовали в  княжеских  смутах; напр. в 1147 г. они помогали новгород-северскому князю Святославу Ольговичу. Во время нашествия татар  бродники немало содействовали, в  личных  целях, поражению русских  князей при Калке и дальнешим  неудачам  русских  князей в  степях. Последним  кочевым  народом, надолго остановившим  естественный рост  и культурное развитие нашей области были татары. Разорив  северо-восточныя княжества, татары в 1239—40 г. спустились в  южную Русь, разграбили и сожгли все ея города. Запустение нашей области завершилось: население бежало отсюда на северо-восток  (в  Суздальскую, Рязанскую и Московскую Русь), на запад —на Карпаты и в бассейн  р. Вислы. Хорошо заселенный край обратился в  степь, где кочевали татары. В  1246 г. через  Киев  к  татарам  проезжал  из  Польши папский миссионер  Плано Карпини. „Когда мы проезжали по русской земле", говорит он, „то видели бесчисленное множество черепов  и костей человеческих  в  степи. Киев  был  прежде очень велик  и многолюден, а ныне в  нем  едвали 200 домов". В северных  частях  нашей области, под  прикрытием  лесов  и болот, население поредело в  меньшей мере, чем  в  южной.
После того как  св. кн. Черниговский Михаил  Всеволодович  трагически погиб  в  орде, его сын  Роман  перешел  на княжение в  наиболее возвысившийся в  то время Брянск, сделавшийся также резиденцией бывшаго черниговскаго епископа. Роман  Михайлович  успешно оберегал  границы Чернигово-Северской земли от  притязаний смоленских  князей и Литвы. С  возвышением  Литвы южно-русския земли очень скоро вошли в  ея состав. Мирное и добровольное присоединение русских  княжеств  началось при Гедимине и было завершено Ольгердом, присоединившим  Брянское, Северское и Черниговское княжества. Под протекторатом  Литвы здешния русския земли освободились от  татарскаго ига, но вместе с  тем  порвали связь с  восточной Русью, которая в  то время собиралась вокруг  Москвы. Управление присоединенными к  Литве княжествами частью перешло к  князьям  литовским  из  рода Гедимина, частью осталось в  потомстве прежних  русских  князей. При этом  сохранялся прежний удельный порядок  и неизбежныя при нем  усобицы. Однако усиление центральнаго литовскаго правительства уже сказывалось в  назначении воевод, старост и наместников.
Первое время по присоединении русских  земель к  Литве последняя испытывала на себе сильное русское влияние: быстро распространялось православие, русский язык  делался господствующим  даже в  нерусских  частях  Литвы. Вскоре однако необходимость вести борьбу с тевтонским  орденом  вызвала сближение Литвы с  Польшей. Сближение это шло быстрыми шагами, несмотря на сильное несочувствие к соединению с  Польшей со стороны значительной части населения Литовскаго княжества, вызвавшее даже обособление его на некоторое время, при Витовте. В  Литве и русских  землях, ей принадлежавших, начали распространяться польские порядки и католичество. Как  и в Польше, здесь постепенно возростало экономическое и политическое значение боярства — магнатов.
Усиление крупнаго дворянства отражалось невыгодно на положении поспольства (крестьянства). Последнее постепенно лишалось права свободного перехода и обременялось подневольным  трудом —барщиной и панщиной. Под  влиянием  польских  порядков  сильно развивалось среди крестьян  личное, усадебное землевладение, подрывая господствовавшее до тех  пор  общинное с  переделами земель, которое здесь образовалось из  родового путем  припускания посторонних  лиц  „потужников". Наиболее характерна эта форма землепользования была для чернигово-северских  земель. Значительной самостоятельности добилось городское население, которое получило магдебургское право, освобождавшее горожан от некоторых  казенных  податей и подсудности королевским  чиновникам. Купцы и ремесленники замыкались в  цехи с  выборным  начальством  и получили свой суд, находившийся в  руках  войта (судьи) с  выборными бурмистрами и райцами. Все это относилось в  нашей области главным  образом  к  лесистой Черниговской губернии, так как  южныя степныя части области, разоренныя татарами, представляли в  это время в  полном  смысле слова „дикое поле".
В  то время как  возвышавшееся дворянство в  русских  землях Литвы охотно усвоивало польские обычаи и принимало католичество, потомки прежних  удельных  князей, терявшие свое исключительное положение, а еще в  большей степени закрепощаемое крестьянство обращало взоры к  Москве. Опираясь на эти слои населения, московское правительство уже с  начала XVI в. высказывало притязания на русския земли Литовскаго княжества. Навстречу его желанию пошли удельные князья чернигово-северские—Новосильские, Белевские, Одоевские, Воротынские, Глинские и др., которые добровольно били челом  московскому царю своими вотчинами. Попытка Литвы, терявшей таким  образом  значительную часть чернигово-северских  владений, вернуть их  оружием  окончилась для нея неудачно. С  тех  пор  чернигово-северския земли остались за Москвой, порубежныя же владения во время войн  переходили из  рук  в  руки. При Иване Грозном  боярство отошедших  к  Москве земель вновь тянуло к  Литве, что и угрожало последней войной со стороны Москвы. Безвыходность положения Литвы заставила ее согласиться на унию с  Польшей, заключенную в  Люблине в  1669 г. По условиям соединения оба государства сливались в  одно, имели одного монарха, общий сейм, общий сенат  (рада), но особые законы, правительственныя лица и отдельное войско. Часть западно-русских  земель — Волынь, Подляхия и Украйна, соответствовавшая нынешним  Подольской, Киевской в Полтавской губерниям, переходила к  Польше. В  этих  землях  польское правительство и магнаты старались закрепостить народ  и, в  союзе с иезуитами, распространяли католичество и переходную к  нему ступень от  православия—унию.
Социальныя и религиозныя причины гнали из  подчиненных  Польше Холмской Руси и Волыни толпы недовольных  малоруссов  на пограничные со степью, опустевшия во время татарскаго нашествия земли Киевской губ. до Днепра, а затем  и за Днепр  в  пределы Полтавской губ. (Переяславское староство). С  этого момента и началась колонизация нашей области малорусским  элементом. Переселенцы вербовались из  разных  слоев  населения. Сюда входили и недовольные зависимым  положением  мелкие шляхтичи, и мещане, стремившиеся на Украйну из-за исключительных  льгот, предоставлявшихся здешнему городскому населению, освобожденному от натуральных  повинностей ради военных  занятий; наконец  самый большой контингент  переселенцев  составляли посполитые, бежавшие от  крепостного права. Особыя исключительные условия жизни в  соседстве с  тревожной и в  то же время богатой степью переработывали все эти выселившиеся недовольные элементы в  тип  поселенцев-воинов, известных под  именем  украинских  казаков, подобно тому, как  недовольные великорусские элементы Московскаго государства образовали в  то же время донское и приволжское казачество. Слово „казак " заимствовано первоначально у татар, где казаками назывался низший разряд  партизанскаго коннаго войска, и впервые упоминается в  Рязанском  княжестве (см. II том  „России"). Казаки составляли вооруженныя артели, пробиравшийся в  степь на отхожие промыслы — „ухожаи", „уходы" и занимавшияся здесь рыбной ловлей, охотой, местами заводившия хутора для скотоводства и земледелия. Польское правительство, не выпускавшее, подобно Московскому, казаков  из  своего подданства, пользовалось казачеством для своих  целей, как  надежным  оплотом  со стороны кочевников. Благодаря им  украинныя земли становились безопаснее. Этим  воспользовались в  частности и польские магнаты, получившие здесь от  правительства громаднейшие земельные участки, как  Уманьщина в  Киевской губ., Вишневечина, занимавшая почти всю Полтавскую губ. Чтобы заселить свои владения, паны „закликали посполитых  на слободы", освобождая их  на некоторое время от  повинностей. Новые владельцы вскоре вступили в  столкновения с  прежними вольными поселенцами, считавшими земли своими. Результатом  земельных  споров  явилось усиление бегства непокорных  элементов  еще дальше в  привольныя степи и общее стремление населения оказачиться.
Правительство, отстаивая интересы дворян, старалось уменьшить число казаков. Кроме того оно было заинтересовано в  том, чтобы подчинить своей власти этот  беспокойный элемент, вызывавший своими набегами на крымских  татар  и турок  неоднократно нарекания со стороны последних  и втягивавших  поляков  даже в  войны. Дать казакам  организацию оказывалось однако долгое время делом  очень трудным. В  первое время своего существования казаки подчинялись старостам  пограничных  повитов, хотя это подчинение было номинальным и не обезпечивало правительство от  самовольных  походов. Первая попытка дать казакам  организацию относится к  1606 г. и приписывается Предславу Ланскоронскому, который, по поручению короля, разделил казаков  на низовцев  или запорожцев, живших  за порогами Днипра и городовых  или украинских  казаков. В  1569 г. казаки получили особаго казацкаго „старшого", подчиненного коронному гетману.
При Стефане Батории из  городовых  казаков  было выделено 6.000 человек  под  именем  реестровых  казаков, которые получали жалованье; остальные же должны были быть обращены в  поспольство. Реформа Стефана Батория вызвала сильный рост  вольных, так  называемых  "воровских и казаков". Наиболее безопасным  пристанищем  для них  служили острова на Днепре за порогами (в  пределах  Екатеринославской губ.), где они вскоре организовали своеобразную общину, местопребывание которой называлось Сечью (сечь, сичь соответствует русской засеке, лесной вырубке). Ради безопасности местопребывание общины менялось, так  что за все время существования запорожскаго казачества известно 8 сечей. Наибольшею известностью пользовалась сечь на острове Хортице (Екатеринославской губ.), на месте, где в половине XVI в. была построена каневским  старостой Дмитрием Вишневецким  крепость для защиты казацких  „уходов " на Днепре возли порогов. Община называлась кошем  (стан). Она была организована на началах  широкаго самоуправления; доступ  в  нее был  свободен  для всякаго под  условием  только принадлежности к  православной церкви. Кроме этого потупающие в  общину должны были расставаться с  женами, так  как  в  сечь женщины не допускались.
Во главе войска стояли выборные: кошевой атаман  с  помощниками — войсковым  судьею, писарем  и есаулом. Кошевой пользовался неограниченною властью во время войны, в  мирное же время верховная власть принадлежала раде из  всех  членов  общины без  ограничения. Со времени своего возникновения запорожское казачество стало во главе почти всех  казацких  восстаний, которыя с  этих  пор  почти не прекращались. Уже в  1590 г. сейм, недовольный их  самовольством, издал  „порядок  со стороны Низу и Украины", содержащий ряд  суровых  ограничений казацких  вольностей. Стефан  Баторий запретил выдавать казакам  селитру и порох. На эти постановления казаки отвечали восстаниями. Восстания были тем  успешнее, что находили для себя хорошую почву среди закрепощаемаго поспольства, охотно примыкавшаго к  казакам, так  что волнения принимали характер  настоящих крестьянских  войн. В  конце XVI вика вспыхнули одно за другим восстания, во главе которых  стояли Косинский, Наливайка, Лобода, Метла Гедройц. Значительных  успехов  достигли казаки в  начале XVII в., когда во главе их  стал  Конашевич-Сагайдачный. Пользуясь стесненным  положением  Польши, обратившейся к  казакам  за помощью для войны с  Россией (смутный период), Сагайдачный добился ряда уступок, довел  число казаков  до 60.000 и первый получил  титул  гетмана. По его просьбе иерусалимский патриарх  восстановил  в Украйне православную церковь в  том  виде, в  котором  она была до унии. Кроме того Сагайдачный сделал  попытку внутренней реформы казачества в  демократическом  духе, так  как  в  это время уже начинал  выделяться верхний слой — старшина. После Сагайдачнаго восстания не прекращались. В  1625 г. известно восстание под  предводительством  гетмана Жмайлы. Вследствие неудачи казаков, по условиям Куруковскаго договора, число реестровых  казаков  было сокращено до 6.000, хотя им  был оставлен  выборный гетман  и свой суд. Затем следовал  ряд  восстаний с  переменным  успехом  — Тараса Трясила, запорожскаго гетмана Павлюга, Остряницы, Дмитрия Гуни. В  30-х  и 40-х  годах  XVII ст. полякам  повидимому удалось сломить казаков. Казацкие старшие назначались польским  правительством, поляки упрочились и на Запорожьи в  построенной французским  инженером  Бопланом  крепости Кодак. Вместе с  тем  панская колонизация, влекшая за собой закрепощение народа, приняла необыкновенные размеры. Народ  массами бежал  в  московские пределы и пробирался на Дон; таким  образом  на пространстве между Сеймом, Донцом  и Доном  (Курская, Воронежская и отчасти Харьковская губ.) малорусская вольная казачья колонизация из  Польши слилась с  великорусской вольной казачьей колонизацией из  Московии.
В  то время как  польское правительство старалось вслед  за казаками подвигаться на степь с  северо-запада, Москва, как  единоплеменная казачьему населению, с  еще большим  успехом  смыкала вслед  за донскими казаками и воздвигала свои оборонительные черты укреплений с  севера. Систематическая колонизация степей русским  правительством началась с  XVI века. Московское правительство обыкновенно поселяло на южной границе государства полки, стоянки которых  постепенно смыкались валами и засеками. За пределами этих  укрепленных  линий в степи разъезжали сторожа и станичники, обязанность которых  была следить за движением  татар  и заблаговременно предупреждать население об  опасности. Местами в  степи устраивались засады, острожки, укрипления, особенно близ татарских  дорог  — шляхов  (сакм), перевозов  и перелазов  (бродов). Упомянутый уже нами во II томе „России" Муравский шаях, или Царева дорога, по которой ходил  крымский хан, направлялся, как  известно, от  Крымскаго Перекопа к  Туле водоразделом рек  Днепровскаго и Донского бассейнов. Узкое место, окруженное болотами и лесами между Можью (приток  Сев. Донца) и Коломаком  (приток  Ворсклы) в  нашей области было весьма удобно для устройства засады, чем  и пользовалось правительство, содержа здесь постоянную стражу. От  Муравскаго шляха у верховьев  Орели отделялась к  востоку также упомянутая нами во II томе „России" Изюмская сакма. Далее она шла до Донца, через  который была переправа ниже нынешняго Изюма, а затем  водоразделом  между Осколом  и Донцом, переходя в  соседнюю Центральную черноземную область. Наконец  третья—Калмиусская сакма — направлялась по нашей области от  Молочных  Вод к  притоку Донца Боровой, где был  перевоз, а затем  продолжалась в  Центральную черноземную область на Ливны. Кроме этих  трех  главных  дорог по нашей области частью или целиком  пролегали второстепенные дороги, как-то упомянутые уже во II томе „России" Бакаев, Ромодановский, Сагайдачный шляхи, направлепие которых  одинаково—от  Днепра в  центральный местности России.
Колонизация южных  границ Московскаго государства долгое время имела исключительно правительственный, принудительный характер. "Жилецкие люди" шли сюда неохотно в  виду постоянно грозившей со стороны степи опасности, а поселенные силой нередко разбегались. Весьма незначительный процент пограничнаго населения составляли также бояре и боярокие дети. Главный контингент  населения составляли „приборные люди" — казаки, стрельцы, рейтары, драгуны, затем  строители городов — плотники, кузнецы, каменьщики.
В  виду сокращения расходов  на содержание на границах  служилаго населения, правительство широко производило раздачу здесь поместий. Последния известны и за пределами московских  владений, нередко далеко в  степи. Так, по жалованным  грамотам  Михаила Федоровича, ряд  юртов  (имений) по Сев. Донцу и Удам  недалеко от  г. Чугуева был отдан  частным  лицам. Однако долгое время правительство было принуждено постоянно подвозить на границы съестные припасы из  центральных  местностей, так  как  занятые войной служилые люди были не в  состоянии вести сельское хозяйство. Более жизнеспособными и менее требовательными оказались мелкие поселенцы, привлекаемые сюда разными льготами, так  называемые „однодворцы" или „четвертные владельцы", получавшие известное число четвертей или четей (земельная мера, равная 1/2 дес). Из  них  постепенно выработывался тип земледельца-воина, сходнаго с  казаком. Пограничное население обыкновенно жило в  слободах, города же служили главным  образом  для  „осаднаго сидения", куда укрывался народ  при приближении татар. Эгим  объясняется своеобразная наружность пограничных  городов, состоявших  из  острога со двором  вокруг .
Строительная деятельность московскаго правительства началась при Иване Грозном, когда мы видим  два ряда городов, пограничных со степью. Из  них  передний выходил  из  Центральной черноземной области (Курской губ.) в Черниговскую губ., причем  в  пределах последней губернии в  соотав  черты входил  г. Новгород-Северск. Курская и Черниговская губернии тогда назывались Северской Украиной.
При Борисе Годунове была сделана смелая попытка вывинуться далеко в  степь, для чего был  построен  г. Царев-Борисов  близ слияния р. Оскола с  Донцом  (ныне село того же имени). В  этот  город  назначались на постой посменно ратные люди из  украинских  городов. Смутный период  временно остановил  победоносную борьбу со степью. Мало того, в  этот  период  много заселенных  мест  (и в  том  числе прежде всего отдаленный Цареборисов ) запустело. В  нашей области Чернигово-Северская земля представляла в  то время очаг  недовольных  элементов, поддерживавших  самозванцев. При Михаиле Федоровиче правительство приступило с  новой энергией к  обороне границ  и продолжало строить города. Особенно усилилась эта деятельность в  1636 г. Под  прикрытием  правительственных  мероприятий мало-по-малу начала развиваться и вольная колонизация. Главным  колонизаторским  элементом  в  это времи служили в  нашей области малоруссы. Первое массовое выселение малоруссов  в  московские пределы относится к  1639 г., когда малорусские казаки, после неудачнаго восстания против  поляков , бежали в  русскую Украйну со своим предводителем  Яковом  Остряницей и основали г. Чугуев  на Донце. Через  два года впрочем, под влиянием  польских  подстрекательств, они покинули Чугуев, почему русское правительство было вынуждено заселить его сведенцами из украинских  городов .
При Алексее Михайловиче малорусская вольная колонизация приняла еще большие размеры. Малоруссы массами переселялись в  пределы Харьковской и восточной части Полтавской губерний, известныя под  именем  Слободской Украины. Города последней вскоре заслонили только-что оконченную Белгородскую черту, западная часть которой с  г. Ахтыркой заходила на территорию нашей области, в  остальных  своих частях  проходя по Центральной черноземной области недалеко от  северной границы нынешней Харьковской губ. К  трем  центральным  городам Слободской Украины—возстановленному Цареборисову (близ устья р. Оскола), Чугуеву и Вольному—вскоре присоединились еще: Валки, Алешня (село Лебединскаго у.), Ахтырка, Бобрик (село Сумскаго у.), Каменное (с. Пригородка на р. Псле Лебединскаго у.), Недригайлов, Тор (Славянск ) и наконец  Харьков. Из  этих  городов  некоторые обязаны своим  возникновением  правительству, большая же часть — вольной-малорусской или смешанной с  великорусской колонизации, так  как  последняя уже проникла в  Харьковскую губ. Много тяглых  людей из  Московскаго государства бежали от  усиливавшегося налоговаго гнета сюда на привольные степныя земли. Пробирались сюда и промышленники—„охочьи люди"—с  целью попытать счастья на соляных  озерах  близ Славянска, получая от  правительства „на откуп" разработку этих  естественных богатств .
Слагаясь из  указанных  элементов, новое население заняло при Михаиле Федоровиче пределы нынишних  Ахтырскаго, Лебединскаго, Змиевскаго, Гадячскаго, частью Харьковскаго, Волчанскаго, Старобельскаго и Купянскаго уездов. По этнографическому составу ныне преобладают  здесь малоруссы, составляя до 70% населения, тогда как  великоруссы дают всего 30%. Последние при этом  главным  образом  сосредоточиваются в  восточных  частях  Харьковской губ., а именно на территории Старобельскаго, Змиевскаго, Волчанскаго, Харьковскаго и Купянскаго уездов.
Кроме правительственной и вольной колонизации большое значение в  заселении края имели монастыри. Большинство их  было основано выходцами из  Польши, бежавшими от  религиозных  преследований после унии. Особенною известностью пользовались монастыри: Святогорский (Изюмскаго у.), Троицкий, Змиевской, Николаевский, Ахтырский и Куряжский (близ Харькова). Из  них  наибольшее значение в  деле колонизации имел Святогорский монастырь на Донце. Расположенный весьма удобно на крутых  меловых  горах, где еще с  XV в. спасались отшельники, он служил  прекрасной крепостыо, так  как  был  хорошо укреплен самой природой (скалами), да кроме того имел  пушки и был  окружен стеной. Монастырь владел  обширными участками земель и деятельно их  заселял .
С конца XVI века южно-русское православное духовенство, по мере распространения унии и усиления преследования "хлопской " веры, как называли поляки православие, начало вести переговоры с  Москвой о присоединении той части нашей области (западных  двух  третей), которая не была еще подвластна Москве. Множество монахов  переселилось в русские пределы и основало здесь монастыри. Московское правительство охотно давало им  свое покровительство. Особенно много милостей расточалось монастырям  Мгарскому (Лубенскаго у.), Густынскому и Ладинскому (Прилуцкаго у.), сильно подготовлявшим почву для соединения с  Москвой русских  земель польской короны.

В  1648 г. поднялось громадное восстание казаков  под  предводительством  одного из  казацких  старшин  Богдана (Зиновия) Хмельницкаго. В  союзе с  крымским  ханом  Хмельницкий одержал  ряд побед  над  поляками и своими „универсалами" поднял  всю Украйну. После поражения под  Зборовом  польский король Ян  Казимир  вынужден  быль возвратить казакам их  былыя вольности и увеличить число реестровых  казаков  до 40 тысяч. Однако вслед  за этим  последовало поражение казаков  под  Берестечком  и новое сокращение числа казаков до 20 тысяч  по условиям  Белоцерковскаго мира. Вместе с  тем снова усилилась панская колонизация, сопровождавшаяся    закрепощением  народа. Последний  бежал    в    Слободскую Украйну, где вскоре   появились города: Сумы, Лебедин, Белополье и др. Под  влиянием  неудач  Хмельницкий   обратился   к московскому правительству с  просьбой принять Малороссию под царскую руку.  После долгих  переговоров  земский собор  1653 г. высказался за присоединение. На раде в  Переяславле были прочитаны условия последняго, и народ был  приведен к  присяге. Присоединение Малороссии вызвало войну России с  Польшей, результатом  которой было признание Малороссии за Россией. По условиям  соединения, число реестровых  казаков  было доведено до 60 тысяч . Вольности запорожскаго войска были распространены на все население. Гетман  избирался на генеральной раде, которая обыкновенно собиралась из  казаков, в  некоторых  же случаях  на раду являлись и мещане и даже поспольство; в  таком  случае она называлась черной радой. Гетман  считался главой войска, имел  право дипломатических  сношений с  иностранными государствами, за исключением  турецкаго и польскаго; кроме того ему принадлежала высшая административная власть среди присоединеннаго населения. При гетмане состояла генеральная войсковая канцелярия, в  состав которой входили: генеральный обозный, судья, писарь, есаул, хорунжий и бунчучный. Вся левобережная Украина делилась на 10 полков, полки—на сотни, последние—на курени. Во главе этих  групп стояли частью выборные, частью назначаемые—полковники, сотники, куренные атаманы. Наконец  поспольство управлялось выбранным  на „громаде" (сходе) войтом .
Соответственно этим  градациям  было установлено деление суда на сельский, сотенный, полковой и генеральный с  участием  „старинных, затных  людей". Шляхта сохраняла свои права, городам  было оставлено магдебургское право. Духовенство присоединялось на условиях  подчинения константинопольскому патриарху. После присоединения Малороссии быстро завершилась колонизация области трех  малорусских  губерний. В  период  о  1651 по 1681 год  малоруссы окончательно заселили почти всю Харьковскую губ., заслонив  только-что оконченную оборонительную черту по Сев. Донцу и Коломаку, заключавшую города: Царебрисов  (Изюмскаго у.), Соленый (Славянск), Балаклею (на Сев. Донце, Змиевскаго у.), Бишкин  (на Сев. Донце, Змиевскаго у.), Змиев  и Валки.
После Богдана Хмельницкаго началось разложение казачества, потерявшего уже свое прежнее значение. Из  среды однороднаго населения выделилась войсковая канцелярия; занимаемыя ея членами должности, прежде выборныя, теперь фактически сделались наследственными. Вместе со своим  возвышением  члены кацелярии обнаруживали стремление уравняться в  правах  с  панами и подчинить себе массу, почему и тянули к  аристократической Польше.
С  другой стороны московское правительство систематически сокращало вольности казаков, вмишиваясь в  их  управление через  посредство своих  воевод, проводя на выборах  своих  кандидатов, наконец разными милостями склоняя на свою сторону гетманов. Все это вызывало безпрерывныя смуты и частую смену гетманов. Представителями интересов  старшины являются преемник  Хмельницкаго Выговский и сын его Юрий Хмельницкий, которые передались Польше. Произошло разделение Малороссии на право- и левобережную. Последняя осталась верна Москве и утвердилась за ней, по Андрусовскому договору, в  1667 г., после второй войны России с  Польшей.

За указанными гетманами в  левобережной Украйне следовали: избранный на черной раде Брюховецкий, впослидствии убитый казаками за излишнюю угодливость Москве, и Многогрешный. В  гетманство Многогрешнаго Москве удалось ввести воевод  в  Киеве, Переяславе, Чернигове и Остре. После Многогришнаго был  избран  гетманом  Иван Самойлович .
На правой стороне Днипра также происходила в  это время постоянная смена гетманов. Один  из  них — Петр  Дорошенко—предложил  турецкому султану Магомету IV подчинить Малороссию на условиях вассальнаго государства. Это вызвало войну России и Польши с  Турцией. По Бахчисарайскому миру, в  1681 г. правый берег  Днепра утвердился за Турцией, а левый — за Россией. Левобережная Украйна была признана за Москвой также на вечном  мире России с  Польшей в 1686 г. Новая попытка образовать из  Малороссии автономное государство была сделана преемником  Самойловича — Мазепой. Задумав  отделение от  России, Мазепа вел  тайные переговоры с  польским  королем  Станиславом Лещинским, а в  1708 г., когда шведский король Карл  XII вступил в  пределы Малороссии,—передался ему. Благодаря энергичным  мерам Меньшикова, за Мазепой последовало однако очень немного казаков. После Полтавской победы в  1709 г. Петр  Великий принял  ришительныя миры, чтобы обеспечить себя от  двуличной политики гетманов, которая едва не привела к  печальному исходу войну со шведами. Гетманское управление было подчинено контролю, для чего при преемники Мазепы Скоропадском  был  назначен  особый чиновник. Кроме того важное значение получила генеральная войсковая канцелярия, которая представляла собой всегда послушное орудие в  руках  правительства. Наконец  верховное управление по делам  малороссийским  было передано особой Малороссийской коллегии. После смерти Скоропадскаго временно гетманския обязанности исправлял  Полуботок. Вскоре он  вызвал  неудовольствие Петра и был  заключен  в  Петропавловскую крепость. С  тех  пор  до Петра II управление сосредоточивалось в  Малороссийской коллегии. Подчиняя управление Малороссией центральному правительству, Петр  Великий и в других  отношениях  старался поставить край в  одинаковыя условия с  остальными областями России. С  целью уравнения малорусскаго казачества с  прочим  населением, Петр  Великий поселял  среди малоруссов  пришлый, чуждый им  елемент. Так, в  1711 г. близ Харькова были отведены земли молдаванам, пришедшим  с  князем Кантемиром, в  1723 г. были поселены близь Тора сербы, наконец  земли по Айдару (Старобельский у.) были отданы острогожским  казакам.

При Петре II была уничтожена Малороссийская коллегия, и управление перешло ко вновь избранному гетману Даниилу Апостолу. Вместе  
с тем  был  проведен ряд  реформ: казаки получали подтверждение прежних  вольностей, было произведено следствие о маетностях, составлен  „сборник  прав, по которым  судится малоруоский народ ", переведено на русской язык магдебургское право. Реформы эти однако не могли воскресить прежней Малороссии, тем  более, что оне сопровождались мерами совершенно противуположными, а именно широкой раздачей земель русским  вельможам. Последние   привозили с     собой из центральных великорусских местностей своих  креотьян, с  которыми постепенно и уравнивалось малороссийское население. При имп. Анне Ивановне в  1733 г. было приступлено к постройке Украинской линии, прошедшей по южной части Харьковской и Полтавской губерний (Изюмский, Змиевский, Константиноградский, Валковский и Кобеляцкий уезды). К  постройке этой линии казаки были привлечены наравне с крестьянами, причем  были обложены тяжелыми повинностями. Новая линия была заселена военными поселянами из  однодворцев, называвшимися ландмилиционерами. После Апостола управление Малороссией сосредоточивалось в  руках  „правления гетманскаго уряда", состоявшаго из  6 членов  — трех  великоруссов  и трех  малоруссов. При Елисавете Петровне описываемыми тремя губерниями некоторое время управляла войсковая генеральная канцелярия, а в  1760 г., под  давлением  правительства, был  выбран гетманом  Кир. Григ. Разумовский. Новый гетман  щедро раздавал  малороссийския земли „в вечное и потомственное свое и наследников  своих  владиние", а в  1760 г. затруднил  переход крестьян  от  одних  владельцев к  друтим. Имп. Екатерина II решительно высказалась против  малороссийских  „конфирмованных  привилегий". В  1764 г. восстановлена была малороссийская коллегия из  4 великоруссов  и 4 малоруссов, а гетманство уничтожено. Для защиты границ казаки оказались уже ненужными. Новая оборонительная линия против  крымцев, построенная в  1764 г., прошла уже южнее Малороссийокой области —в пределах  Екатеринославской губ., и быстро заселилась новыми поселенцами— черногорцами, сербами, калмыками. В  1776 г., по приказанию императрицы, было разорено гнездо казацких  вольностей—Запорожская Сечь, а земли, принадлежавшия ей, розданы русским  вельможам. Часть запорожцев  вошла в  состав новообравованнаго Черноморскаго войска, другая же выселилась в  Турцию, основав  в  Добруджи так  называемую Задунайскую Сечь. В  1828 г. казаки Задунайской Сечи, с  разришения имп. Николая I, возвратились в  Россию и были поселены в  Аккерманском  уезде Бессарабской губ. По присоединении Крыма в  1783 г. казачество потеряло всякое значение. Казачьи полки обратились в  регулярные карабинерские. Окончательно упрочилооь и крепостное право. В  1783 г. был  запрещен  свободный переход крестьян, и введено подушное обложение. Жалованная грамота дворянству в  1786 г. распространилась и на малороссийскую шляхту, уравнивая ее в  правах  с  русским  дворянством. В  1786 г. произошло отобрание монастырских  земель, а население послидних  было обращено в  государственных  крестьян. В административном  отношении Малороссия была разделена на наместничества, из  которых  при Павле I образована одна, а в  1802 г. две малороссийских  губернии—Черниговская и Полтавская; Харьковская же губерния получила свое окончательное устройство в  1836 г. При Николае I были уничтожены и последние остатки малороссийских  вольностей — магдебургское право и судопроизводство по литовскому статуту. Так  самостоятельная Малороссия окончила свое существование, и великий своим историческим  прошлым  ручей слился с  русским  морем .
Войдя в  состав русскаго государства, Малороссия наряду с  другими его областями участвует  в  общих  начинаниях  на пользу культуры, в  числе которых  бесспорно первое место занимает  народное образование. В  области трех  малороссийских  губерний оно впрочем  не может  похвалиться особыми успехами. По сравнению о  другими русскими областями, губернии нашей области занимают  одно из  последних  мест. По относительным  успехам  народнаго обравования впереди идут  Полтавская и Черниговская губернии, дающия в  общем  близкия отношения, в значительно отстает  Харьковская губ. Эту последовательность прежде всего легко видеть по грамотности новобранцев, свединия о которой сгруппированы в  следующей таблице:

Главными насадителями народнаго образования, как  и в  других областях, здесь являются земства, уделяющия на нужды его от  12,9 до 20,8% своего бюджета, как  показывает  прилагаемая таблица:

Дополнением  к  этой таблице служит диаграмма на стр. 82, в которой приведены расходы земства по народному образованию, приходящиеся на 1 жителя за период  с  1871 по 1900 г. Как  видим, особым оживлением  отличается последнее пятилетие, в  периоде котораго уже местами (Черниговская и Полтавская губ.) земство ставит на очередь вопрос  о всеобщем  обучении, хотя конечно для выполнения этой задачи ассигнования на народное образование должны быть увеличены в  несколько раз .

Успехи начальнаго образования, выразившиеся как  в  абсолютном, так  и в  относительном  увеличении числа школ  и учащихся, показаны в  таблице на стр. 87 и в  диаграмми на стр. 85.

Весьма любопытно, что, параллельно с  ростом  числа учащихся, с  каждым  годом  повышается и процент девочек, посещающих  школу. Это явление несомненно свидетельствует  о том, что в  народе развивается сознание полезности школы и помимо практических  выгод, подобно льготам в  отбывании военной службы, которыя она дает .
При сравнении постановки начальнаго образования в различных уездах  (см. прилож. картограммы), мы замечаем, что в лучших  условиях  находится западная часть области, имеющая большую  плотность сельскаго населения. Район  с  наибольшим  процентом  учащихся, а также имиющий большее чиоло школ  пропорционально населению и пространству, занимает  большую часть Полтавской губ., захватывая также некоторые смежные уезды Черниговской губ., а именно Борзенский, который занимает второе в  губернии место по высоте показателя образования, и Нежинский, имеющий наибольшую густоту школьной сети. Вне этого района особняком  стоит Глуховский уезд  с  самым  большим  процентом учащихся, обязанный своими сравнительными успехами деятельности земства.

Харьковская губерния, как  уже было отмечено, дает  пока в  постановке начальнаго образования довольно слабые результаты. Недостаток этот  отчасти пополняется здесь внешкольным  образованием, которое составляет  предмет  особого попечения Харьковскаго общества распространения в  народе грамотности, организовавшего особый комитет  сельских  библиотек. В  1896 г. при 40 школах  в  Харьковской губ. производились воскресныя чтения, привлекшия свыше 65.000 слушателей; число земских  библиотек  в  том  же году равнялось 97.

В  успехах  высшего и среднего образования видна как  раз обратная последовательность губерний, чем  в  группировке их  по развитию начальнаго образования, как  видно из  следующей таблицы:

Из  четырех  высших  учебных  заведений три находятся в  Харькове, а именно—университет, технологический и ветеринарный институты и одно в  Нежине—историко-филологический институт  гр. Безбородко.
В  заключение приведем еще данные о количестве библиотек, книжных  лавок  и типографий в  1894 г. в  абсолютных  цифрах  и пропорциально населению.

Из  таблицы видно, что библиотеками, книжными складами, лавками и пр. наиболее обезпечена, по отношению к  количеству населения, — Харьковская губерния, хотя вероятно здесь все эти учреждения сосредоточены главным  образом  в  самом  Харькове. Наиболее отсталой в развитии библиотечнаго и книжнаго дела является Черниговская губ., а Полтавская занимает  середину.

<<предыдущая||содержание||следующая>>