ГЛАВА IV.
Постройка соборной церкви. —Отец Константин. —Поездка в Москву. —Наказание воеводы. —Быть или не быть Валкам. —Мнение князя Ромодановскаго. —Число жителей. —Валки заселяются чаркасами. —Неудачное нападение полковника Жученки. —Набег на Харьковский уезд.

В наказе воеводе Бутикову (от 14 дек. 1647 г.) приказывалось, приехать в Валки, и выбрать в остроге подходящее место, построить церковь во имя Успения Пр. Богородицы своими так сказать средствами, так как на этот предмет не было отпущено ни алтына. Привез только с собою из Москвы воевода «церковное строение», заключавшееся в образах, книгах, облачении, утвари. Священника, дьячка и просфорницу приказывалось позвать «с воли, кто похочет, безместных». Ехать из Белгорода вызвался некий «поп» Константин, польстившийся, вероятно, на определенное царем содержание: «годовой руги 5 руб., ржи и овса по 6 чети, единовременнаго пособия на подъем и дворовое строение 10 руб.; кроме того земли «20 чети в поле, а вдву потомуж», а также сенные покосы и всякая угодья и место в остроге для двороваго строения, (дьячку и просфорнице: руги по 3 руб., овса и ржи по 3 чети и места для двороваго строения).
Прихав в Валки, Бутиков приступил к постройке церкви «по патриаршей благословенной грамоте». Рубили лес, возили и строили московские стрельцы и так работали усердно, что в том же 1647 году 17 мая церковь была уже освящена, о чем воевода поспешил донести в Москву. Бутиков из усердия, сверх указа, пристроил к ней еще притвор («Государева Ангела Человека Божия Алексея»), который ко дню освящения церкви готов не был.
0. Константин «приволокся» в Валки 25 марта и деятельно стал помогать воеводе строить церковь. После ея освящения он просил позволения «отпустить его к Москве бити челом государю о своих нуждах». В своей челобитной он жаловался, что ему не выдали денег на дворовое строение, почему и построиться «ему нечем» — «волочится без дворишка».Хотя ему и дали 30 десятин «дикаго поля», по «поднять» их для него, человека одинокаго, не было возможности; город же «украинный, дальний, людей, (кого бы можно было нанять) нет, самому работать—времени нет—на приходе один, не было еще ни дьячка, ни просфорницы. Челобитную священника воевода переслал в Москву; скоро последовала резолюция: невыданныя деньги выдать немедленно, самое жалованье увеличить с 5 на 6 руб., а рожь и овес выдавать «еже лет по 14 чети», хорошаго качества. И что особенно интересно и характерно – все это приказано было исполнить «без московския волокиты». Такая щедрость в грамоте объяснялась тем, что город Валки «стоит в пустом месте». Рядом с этим о. Константину разрешалось приехать в Москву, чем он и не замедлил воспользоваться—тотчас же «поволокся» туда.
В Москве он подал несколько челобитных, но ничего для себя не просил, а только умолял прибавить и еще многое к присланному уже «церковному строению», главным образом, для притвора «царскаго Ангела», что особенно оттенял в своих челобитных. Видимо, о. Константин сумел разжалобить царя своими рассказами о бедственном вообще положении церквей на Украине и о пр.: все, что он просил, без великих затруднений приказывалось выдавать и даже «без волокиты». Он получил много образов, оловянные церковные сосуды, книги в переплетах, царския двери, облачеше на престол и для причта и два колокола и пр.
Выпрошенных вещей набралось столько, что оне не уместились на двух ямских подводах, назначенных для доставки их на место. Священник не задумался—подал и еще челобитную царю, прося назначить третию подводу потому—де, "что путь летний, дальний, от выбоев тележных Божье Милосердие побьется и порча будет большая». Чтобы отделатся окончательно от надоевшаго, вероятно, своими челобитными священника, Алексей Михайлович приказал удовлетворить и эту его просьбу. И «поп Константинище», бережно сложив на трех подводах «Божье Милосердее», медленно потащился с ним «за черту», за рубеж государства, в «дикия поля», в «пустой» городок, отстоящий от Москвы в 780 верстах.
Итак, церковь была построена. Скоро (1648 г.) белгородская «жилец» Попов подал челобитную «опять таки царю» с просьбой назначить его в Валки дьячком, а вдову попадью «Дуньку Тимофеевскую» просфорницею. Из Москвы последовала благосклонная резолюция. О. Константин, первый священник на Валках, прожил не долго; много порадев для создашя храма, он скоро умер: в 1652 году в соборной церкви священником был уже какой-то Василий, а в 1658 Дмитрий Федоров.
Пробыв на воеводстве также не более года, Бутиков взмолился в свою очередь, прося его «безпомощнаго поскорее сменить; заменен он был в 1648 г. Бор. Теряевым. В 1652 году воеводою был Адр. Анисвнов; о нем известно лишь то, что «он учинил простотою—с Коломака из крепостей сторожей свел и поставил их на чисти , и сторожей на сторожах не дозирал». За это все по приказанию царя он в Валках же был посажен в тюрьму на один день. Дешево отделался потому, что не последовало за это время нападения татар и что поступок его объяснили «простотою».
Трудность положения на Валках поселенцев, их постоянные мольбы о нуждах, о позволении покинуть ненавистный им городишко, заброшенный где-то там далеко поколебали было царя. Поднят был даже вопрос, быть или не быть Валкам. К этому уже времени много возникло слободских городов, были даже южнее Валок, напр. Золочев, и население Слободской Украины сгущалось все новыми и новыми выходцами из-за Днепра. Потому царю могло показаться излишним поддерживать так дорого стоивший город. В это уже время — 1661 год — возник в тесном смысле Xapьковский Слободской Казачий полк, в состав которого, между прочим, скоро вошли и Валки, как сотенный город.
Решить этот вопрос Алексей Михайлович поручил известному своею широкою деятельностью белгородскому «воеводе Гр. Гр. кн. Ромодановскому. Надо было выяснить, следует ли свести с Валок жителей и куда именно и не будет ли от того другим городам «поруха». Если же оставить город существовать было необходимо в виду его важнаго стратегическаго положения, то откуда взять людей, чтобы усилить число его защитников, и, наконец, нужно ли в действительности перенести Валки поближе к воде, как о том часто просили Царя.
Пока что, в виду тревожного времени, (в Малороссии тогда шло сильное брожение, громкие отголоски которого раздавались и в Слободской Украине), было приказано послать в Валки из ближайших городов людей, как можно скорее, перемолотить весь хлеб, свезти его в житницы и вообще быть готовыми на случай осады города. Исполняя приказание, Ромодановский послал в Валки 150 драгунов «Леонтьева полку», но драгуны, страшась, вероятно, надолго застрять, в Валках, по дороге в них разбежались все до последнего человека.
Кн. Ромодановский, взвесив все обстоятельства и приняв во внимание советы старых ратных людей, пришел к заключению, что прекратить существование Валок не представлялось никакой возможности. Несмотря на возникновение многих городов и вообще некоторое зaселение края, татары по-прежнему продолжали быть грозными соседями, а Муравский шлях—их торною дорогою. Белгородский воевода характерно говорил, что если уничтожить Валки, то оттого «неприятелю будет радость» — «воинские люди под украинные городы, которые по черте, приходить начнут безвестно». Ромодановский находил только необходимым, усилить число ратных людей без чего «Валкам стоять немочно» и самый город перенести вниз по Мжу к устью р. Турушки, где «от неприятеля будетъ оборонное». С доводами кн. Ромодановскаго в Москве согласились: был издан указ и о переносе города на Турушку, и о усилении числа ратных людей.
Действительно к этому времени население города сильно поуменьшилось и состояло только из 50 человек русских и около ста черкас. Подобное явление— «малолюдство», — благодаря все тем же замешательствам, было тогда и во всех городах Слободской Украины. Приведенное сведение о числе жителей свидетельствует, что город начал уже заселяться пришлыми черкасами. Постепенно из чисто московскаго он обращается в казачий. По указу 1660 — 1661 года все русские люди из Валок, были даже переведены в Белгород и записаны в рейтарскую службу. В городе остались одни черкасы и только «для проведывания вестей» присылалось по десяти станичииков. переменявшихся чрез месяц.
В глухую февральскую ночь 1661 года к Валкам подошел с отрядом силою около двух тысяч человек Полтавский полковник Фед. Жученко, державший сторону Юр. Хмельницкаго и с ним же передавшийся полякам, и тотчас же пошли на приступ. Воеводою в то время был Андрей Авдеев. О приближении неприятеля, видимо, было известно, — города он не застал врасплох. «Изменники черкасы» храбро полезли на валковския стены. Кипел «большой бой».. На головы осаждающих летели приготовленные камни, бревна. И приступ был отбит—«изменников черкас побили многих людей». Валковцы убитыми потеряли всего лишь девять человек.
Обозленные неудачей казаки Жученка не хуже татар похозяйничали в окрестностях—сожгли ближайшия слободы и сложенный в скирдах хлеб. Пригородние жители во время успели укрыться под защиту городских стен, но 15 человек были все-таки уведены полтавцами в плен. Позднее царь Алексей Михайлович приказал выдать женам убитых по 5 рублей.
О происшедшем Ромадановский узнал только через четыре дня, в бытность свою в г. Карпове, и распорядился немедленно послать на помощь в Валки солдат и драгун 250 человек. На этот раз солдаты, кажется, не разбежались.
В начале апреля «полтавские изменники» снова и тоже ночью «делали набег на Харьковский уезд, ограбили Олышану и хутора, убили несколько человек. Харьковский воевода В. Сухотин догнал грабителей за Валками—в Коломакских вершинах, где и произошло столкновение. Полтавцы «отходили боем» на протяжении 5 верст, пока не наступила ночь.


<<предыдущая||содержание||следующая>>


| На главную страницу | Страницы истории | Гостевая книга |

DaliZovut@yandex.ru

Hosted by uCoz