КУРЯЖСКИЙ ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Куряжский Преображенский монастырь, в 8 верстах от Харькова, по дороге в Полтаву и Киев. Местность его и ныне еще живописна. На возвышенности, довольно значительной, окруженный с трех сторон садами и деревьями, оставшимися после глухих лесов, на дороге из Ольшаной, он виден за 8 верст. Обрывы горы на западной и северо-западной сторонах его, покрытые зеленью, деревьями и садом, дики и картинны. Самую же лучшую собственность его местности составляют ключи, бьющие из ребер горы с водою холодною, чистою, легкою и здоровою.
Повторяем, местность Куряжа и поныне картинна. Но что было тут в половине XVII столетия? По монастырским записям об угодьях монастыря видим, что от Харькова до Куряжа был тогда глухой лес, от Куряжа до Кута — глухой лес, на юг до Березовой и на стороне северной — тоже лес. Разнообразием служили сенные покосы по берегам речек. Пасека над Куряжью, там, где теперь стоит монастырь, была единственною жилою местностью по всему течению речки Куряжа, если только пасека может назваться жилым местом. «Преображения Господня монастырь в диком лесу и по колодезю Куряжу, по обе стороны лес и сенные покосы до верховья колодезя», — так говорит грамота 1687 г. Так древняя местность Куряжского монастыря была достойна св. пустыни молитвенной.
Куряжский монастырь, прекрасный памятник набожности бывшего Харьковского слободского полка. О начале монастыря так извещал Харьковский полк полковник его, Григорий Ерофеевич Донец.
«По Божиему благоизволению началось благопотребное дело при державе благочестиваго царя и великаго князя, Алексея Михайловича, всей великой и малой и белой России самодержца, в патриаршество по духовному чину отца его и богомольца, велик. господина, свят. Иоасафа, патриарха московскаго и всей России, по благословению и повелению преосвящен. Мисаила, митрополита Белгородскаго и Обоянскаго, в лето 7181, от Рождества Христова 1663 г., мес. апр. 28 д.
Всем чадам матери Православно-Российской церкви, Харьковскому гражданству, жителям самого Харькова и окольных мест, местечков и сел, как особам рыцарскаго стана, так и людям всякаго сословия даем о сем знать и извещаем письмом сим.
По указу вел. государя нашего, царя и велик. князя, Алексея Михайловича, самодержца всей великой и малой и белой России, нам дана власть раздавать всякие вольные грунты и пасечные угодья всяким людям для жительства.
Бог послал мне добрых людей помощниками в моем намерении и заведении и основании монастыря на урочище Куряже над речкою. На совете были боголюбивые особы: судья Иван Лазчен-ко, сотник Константин Парасочич, Степан Свищ, Логин Люботинский, Тимофей Клочко, Яков Лисый Исаевич, атаман Матвей Кременецкий, Войт Иван Осипович, Максим Цепковский, Григорий Цепковский, Писарь Иван Местный, Писарь Григорий Иванов, Протопоп Захарий Филимонович. Ктитором вместе со мною, Григорием Иерофеевичем, полковником Харьковским, взялся быть Логин Федорович, чтобы строить монастырь над Куряжом подле дороги. Здесь Алексей Куряжский, в прошлое время, первый завел пасеку. У него это место купил за 150 грошей Белаш Тенетевский, и держал для выгод грунт с мельницею. Когда Божиим изволением и по совету добрых людей решено заводить на этом месте монастырь, я, Григорий Ерофеевич, полковник Харьковский, прежде всего за тот грунт, где теперь стоит монастырь над Куряжем, уплатил Иеремии Белашу Тенетевскому 200 золотых, а в прибавку к этим деньгам дал ему мельницу с землею под самою Даниловкою на р. Харькове. Наградив таким образом Иеремию Белаша, немедленно начал строить монастырь над речкою Куряжем. На это место выбрали мы начальником всечестнаго господина отца архимандрита Иоиля, и во-первых открыли ему пособие и помощь на устройство монастыря на землях, купленных у Иеремии Белаша. Взяв благословение у преосвященнаго Мисаила, митрополита Белоградскаго и Обоянскаго, архимандрит Иоиль начал собирать братию на жительство монастырское, согласно с иноческим чином; но по временному нападению он подпал вине и неблагословению архипастыря, и был удален из нашего монастыря. Имея нужду в начальнике этого места, по благословению преосвященнаго Мисаила, митрополита Белоградскаго и Обоянскаго, взяли мы на начальствование в нашем Куряжском монастыре из Змиевскаго монастыря, Манассию. Введя в управление дали мы отцу Манассии на завод монастырской пчел, сто овец, плуг волов, равно и те купленныя земли. Кроме того по власти, данной нам, мы отвели к этой монастырской земле вольный лес вверх по речке Куряжу до вершин ольховых, до речки половой или до ольховаго колодезя, а в ширину к стороне Харькова на полторы версты, до осиноваго ярка, за дорогу до речки Уды. Всеми этими описанными грунтами позволяем мы владеть вполне чернецам, живущим в монастыре, который заведен нами, Григорием Ерофеевичем, полковником Харьковским. Этому же монастырю Куряжскому отдаем мы, Григорий Ерофеевич Донец, свой собственный грунт На-половум (полевое), который куплен у боярских детей Ивана Евстратьева Туленинова и у Никиты Ильина Дубоносова, и как они, а после них я, Григорий Ерофеевич, полковник Харьковский, по поступной грамате, данной мне, держали тот грунт, так отдаем и им этот грунт со всеми принадлежностями его, с лесом и полем, как описано в поступной грамате, которую для свидетельства передаем мы всечестному отцу Манасии с братиею. Никто из приятелей моих не осмелится вступаться во все описанныя земли и никаким способом не сделает несправедливости и притеснения. В этом уверяем и это приказываем мы сим письмом. Для большей крепости даем мы сей поступной лист за подписом руки нашей и с приложением печати.
Писано в Харькове при особах, и вышепомянутаго года. Григорий Иерофеевич Донец, полковник Харьковский, власною рукою».
Итак, вот начало Куряжского монастыря. Мысль об основании сего монастыря принадлежала полковнику Григорию Иерофеевичу Донцу. Но эту благую мысль приняли к сердцу и другие особы Харьковского полка; общим советом решено построить монастырь. Средства к построению и существованию монастыря даны тем же благочестивым полковником. Григорий Иерофеевич говорит о себе: «Куряжский монастырь построен нами полковником». Заботы о постройке монастыря разделял с полковником набожный житель г. Харькова Логгин Федорович, принявший на себя звание ктитора. В другой грамоте полковник говорит: «Логгин Федорович вкладчик вместе со мною». Следовательно, Логгин Федорович не только прилагал заботы, но давал и средства при построении монастыря. Куряжский эпитафион Логгину Федоровичу говорит, что Логгин Федорович благотворил не только Куряжу, но и храмам харьковским.
Сын Логгина Федоровича, Андрей Логгинович, был также ктитором монастыря. Тимофей Лаврентьевич Клочко, как видим по надписям на книгах, был полковой судья Харьковского полка, и охотнее называл себя рабом Божиим, чем судьею. Лист полковника, записи на имения и надписи на книгах обители дают видеть, что все чиновные лица Харьковского полка: есаулы, сотники, писаря — не только желаниями, но и разными пожертвованиями принимали участие в построении и украшении обители. Что же касается до полковника Григория Иерофеевича, то он не только сам до самой смерти своей (умер в 1693 г.) со всем горячим усердием заботился о благосостоянии своей Куряжской обители, но ту же любовь к ней внушил и детям своим. Полковник Изюмского полка, Константин Григорьевич, отдал (1686) монастырю озера у речки Чепеля. Федор Григорьевич, полковник Харьковского полка, «одушевленный набожностью, и ревнуя примеру блаженной памяти родителя своего», дал монастырю несколько участков земли . Он же, и третий сын Иван Григорьевич, записью от 5 мая 1693 г., укрепили за монастырем мельницу с землею на р. Удах, данную словесно отцом их пред смертью. Сын Константина Григорьевича, Михаил Константинович, полковник изюмский, в 1724 г. отдал монастырю Чепельскую дачу с лесом и сенными угодьями.
Обращаемся к основанию иноческого жития в Куряже. Основателем его был, по словам Григория Иерофеевича, всечестный отец архимандрит Иоиль. Это не иной кто, как известный страдальческою судьбою настоятель Святогорского монастыря. Он пришел в Куряж, как говорит предание, с несколькими святогорцами. По какой причине удалился он и, как видно по словам Донца, очень скоро, из Куряжа в Святогорье, остается неизвестным. Известно только то, что из Святогорья уведен он в плен татарами и таким образом испытал долю страждущих ради правды Христовой. Избранный вместо него настоятель Манассия был игуменом Змиевского монастыря и, следовательно, уже приобрел некоторую опытность для трудного дела, каково заведение нового монастыря.
С какими правилами основан был Куряжский монастырь? «Тимофей Лаврентьевич Клочко, житель Харькова, полковой службы козак» в своей записи от 23 апр. 1687 г., отдавая «по обещанию своему» землю с лесом и сенокосом Куряжскому монастырю, говорит: «И та моя сечь и всякия угодья никому непенны и в заклад не заложены, окроме их общежительных, еже о Христе братии и отца их архим. Иоасафа и нашего богомольца. Точно так же вдова полковника Феодора Григорьевича Донца называет Куряжский монастырь общежительным: «Дал (Григорий Иерофеевич) много грунтов в пособие св. общежительной Преображенской обители, называемой Куряжскою»41. Этот устав монашеского жития утвержден для Куряжского монастыря как древний устав его и тогда, как монастырь по возобновлению введен был в штат. Высочайше утвержденное определение Св. Синода 1836 г. было таково: «Число монашествующих и способы содержания определить сообразно с общим штатом монастырей сего (2-го) класса, но не изменять существующаго там общежития».
Уже по грамоте 1687 г. число братии в Куряжском монастыре простирается до 40 чел.  По другим актам в Куряжской обители, кроме архимандрита, видим наместника его, эконома и старца писаря .
Одним из прекрасных учреждений древней Куряжской обители было следующее: под горою за монастырем, под кровом густого леса, у источников живой воды стоял скит с храмом пр. Онуфрия. Каменный храм пр. Онуфрия построен и освящен здесь в 1753 г., но до того времени был здесь деревянный храм Онуфрия с келиями. Пр. Онуфрий был любимым образцом монашеской жизни на юге. Его же имели в виду и в Куряже. Вечером прощального дня пред великим постом архимандрит и братия Куряжа пели пасхальный канон и выходили из монастыря в пустынные кельи Онуфриевского храма. Здесь оставались они во весь великий пост в молитве и строгом уединении, а вечером вербной субботы, с вайями в руках и с пением церковных песен, возвращались в монастырь. Это было что-то палестинское и истинно прекрасное подражание высокой жизни древних пустынников. Известно, что великие отцы, Савва, Феодосий, Кириак, удалялись на великий пост в самую дикую пустыню для подвигов безмолвной молитвы. Из-под престола нынешней церкви св. Онуфрия выходит ключ свежей воды и наполняет колодезь, устроенный под амвоном, а отсюда трубами выходит за ограду церковную.
Как не вспомнить при этом апокалипсическое видение св. Иоанна, зревшего чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, текущую от престола Божиего и Агнца (Апок. 22, 1)! Это видение тайновидца, конечно, имел в виду и строитель Онуфриевского храма.
Главным храмом Куряжской обители с самого ее начала был храм Преображения Господня, почему и монастырь назывался Преображенским, или Спасским. Первый храм Преображенский в Куряже был деревянный, построение его и вся утварь, конечно, принадлежали усердию тех лиц полка Харьковского, которые выставляются в бумаге Григория Иерофеевича. К 1760 г. храм сей обветшал. Архимандрит Варлаам Андриевский, который самое пострижение в монашество принял в сем монастыре, и тогда, как уже имел в своем управлении первоклассный Колязинский монастырь, проводил последние дни свои в Куряже, на месте своих обетов иноческих, на собственный счет построил каменный великолепный храм, который освящен был в честь Преображения Господня, после смерти его, преосвященным Иоасафом Миткевичем, в 1762 г. Храмоздатель, по завещанию своему, похоронен в самом входе во храм, под главными дверьми храма: мысль, истинно достойная христианской души, которая всех молит и просит о молитве за нее, повергши тело свое пред всеми как предмет попрания и уничижения.
Основатель монастыря, полковник Григорий Иерофеевич, в своей бумаге 1678 г. писал: «Исполняя намерения свои о заведенном монастыре всемилостиваго Спаса и тут же Великомученика отдает он землю. По свидетельству архимандрита Варлаама, полковник и старшины Харьковского полка вместе с тем, как испрашивали благословение у м. Мисаила на строение обители, просили благословения построить храм Преображения Господня и другой, теплый, с трапезою братскою, во имя в. м. Георгия, и соответственно тому дана была митрополитом грамота. Мысль и желание харьковских полковых старшин относительно сего храма понятны: они желали иметь в боевой своей жизни молитвенником и помощником того, который сам был воином и именуется победоносцем. Существование деревянного храма в. м. Георгия в Куряже видно и по грамоте 1687 г. По записи 6 авг. 1709 г. «Пантелеимон Яковлевич, харьковский житель» дает в Куряжский монастырь «на строение каменной вновь строящейся, Церкви св. в. м. Георгия, 20 рублей, такожде и цены полкаменя на печь малеванную в трапезу», а кроме того, хутор с угодьями, состоящий на люботинской земле. Следовательно, видимый ныне каменный храм в. м. Георгия с трапезным корпусом существует с 1709 г. Древний антиминс, освященный в 1759 г. для Куряжского храма в. м. Георгия, дает видеть, что в это время храм сей был возобновляем."

В заключение прилагаем копии с грамот и некоторых записей куряжских.

1. Лист полковника Григория Иерофеевича Донца 1678 г. августа 17 о назначении люботинской мельницы Куряжскому монастырю.

«Великодержавнаго Благочестиваго Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя России Самодержца я полковник Григорий Ерофеевич Донец вест-но чиню всем, о сем кому колвек будет ведать в полку нашем Харьковском, же зостаючи я на полковнитстве Харьковском по указу Его Царскаго Пресветлаго Величества Алексея Михайловича, всея России Самодержца, яко дано мне ведать о всем в полку Харьковском, сведал; которое то дело прилучилось неподобное еще за Полковника Федора Репки в полку нашем Харьковском, убийственное; же Левко Жигалка да Омельян мельники, жители гав-риловские, позабивали из Белгорода служивых детей боярских идучих из службы з под Валок, котораго то забойцу однаго поймавши, Левка Жигалку мельника, полковник Федор Репка казал разстрелять в городе Харькове; а Омельян мельник убежал, где он знал. Которых то грунта от того часу в запустении зоставали. Когда же по указу Его Царскаго Вели чества, Алексея Михайловича, всея России Самодержца, мне Григорию Ерофеевичу подано полковничество харьковскаго полку, я узнавши известно от людей о тех грунтах и заиме на млин на речци Люботинце, принялемся к тому, як приналежно (следовало) старшим ведать о всем; в чем намерение мое исполняючи, Всемилостивому Спасу и св. Великомученику Георгию завевшия мона-стирь на своем грунте, иже над Куряжем, подле шляху зостает, придалем и оный грунт Омельянов мельников забойцы до монастыря своего харьковскаго преображенскаго зо всеми приналежито-стями, с землею и с сенними покосами, которые вниз речки Люботинки до Уд зостают, тем боком речки горою и сим боком вниз по над Удами на долинце, да по два дуба на горе пахарнаго поля, которий то грунт знаючи сполна кум мой Логвин сотник люботинский, да Григорий Капустянский, житель тож люботинский и Степан Ушкало писарь тож люботинский, которое то за-водцами были с товариством многим козацким села люботинскаго, а со мною полковником харьковским Григорием Донцем из города Харькова судья Тимофей Клочко, да Алексей Рудий, братчик Рождества Христова, да Лонгвин Крамарь, жители харьковские, совокупно со мною бывши над речкою Люботинкою, оные все мне показывали грунта и заиму на млин Омельяна мельника забойцы, которие то грунта от заводцев вышеписанных я узнавши истотне принялемся оных и давши достаток своего скарбу вручилем Лонгвину Федоровичу, жителю харьковскому, вкладчику со мною монастыря харьковскаго, же бы греблю засыпав и млин збудовал на оной гребле на речке Люботинце вниз на грунте Омельяновом мельника, жителя гавриловскаго. Который взявши скарб от меня Лонгвин Федорович и поеднав мерошннка Лаврина Кудру на оное дело всем моим достатком построить мельницу и греблю на речке Люботине и то построивши все совершенно належитое в млине и потом вручилисмо Герману архимандриту монастыря нашего харьковскаго с братиею его. Кабы в те все грунта никто не важил втручатися от жадных приятелей моих ближних и дальних, жадным способом кривды и перешкоды чинить сурово, сим письмом нашим вручаем и приказуем и для крепости во всем на оный грунт сей поступный лист с подписом руки и печати нашей притесненной далисмо в монастырь наш чернецам, иже над Ку-ряжею живут. Писан в г. Харькове при заводцах вышеписанных, року от Р. Хрис. тысяча шесть сот семьдесят осьмаго, августа 17 дня». На подлинном по-польски: «Григорий Ерофеевич Донец и полковник Харьковский ренко власно».

2. Царская грамота от 4 апреля 1687 г. об укреплении угодий за монастырем.

«От Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великия Государыни Благоверныя Царевны и Великия Княжны Софьи Алексеевны всея великия и малыя и белыя России Самодержцев в Харьков воеводе Нашему Василию Ивановичу Сухотину. Бил челом нам Великим Государям Харькова города Преображенскаго монастыря архимандрит Иоасоаф с братиею: в прошлых годах харьковский полковник Григорий Донец со всемиградскими жителями от города Харькова в шести верстах устроил монастырь Преображения Христова в диком лесу на колодязе Куряже, и около того монастыря и по колодезю Куряжу по обе стороны лесом и сенными покосами и до верховья того колодезя по их полковничим и градских людей приговору владеть было тому монастырю; да к тому же монастырю он же полковник по родителях своих дав хутор свой на Полевом, а на тот хутор и на землю и сенныя покосы и на лесные угодья без Нашего Великих Государей указу письма не дал; да они же архимандрит с братиею с ведома его полковника к монастырю харьковскаго полка козака у Игнатовской жены Зимовскаго у вдовы Агафьи на северском Донцу на речке Чепеле купили пасечное место с рыбными ловлями и со всякими угодьями и купчая на то место взята; да к тем же дачам он же полковник придал на рыбную ловлю речку Чепель с озерами, а крепости им на то место не дал и на то место, где стоит монастырь, и на лесныя всякия угодья и на пашенную землю и по колодезю Куряжу до верховья на сенные покосы и на всякия угодья никаких крепостей нет; а харьковские жители в тех их монастырских урочищах позанимали себе займища, к монастырю учинили тесноту великую, владеют полем и всяким угодьем и под монастырем лес рубят и от того их монастырская земля и рыбныя ловли и всякия угодья и хутор и купленное пасечное место со всякими угодьями пустеет, потому что за тем монастырем крестьянских дворов и иных угодий никаких нет, кормятся своими трудами. И Нам Великим Государям пожаловать их велеть тою землею и около их монастыря и около колодезя Куряжа до верховья по обе стороны лес и сенные покосы и всякия угодья и полковников хутор с землею и со всякими угодьями и их купленное пасечное место с рыбными ловлями и со всякими угодьями отдать к тому Преображенскому монастырю им архимандриту с братиею на пропитание. И как к тебе Наша Великих Государей грамота прийдет и ты архимандрита Иоасафа с братиею на вышеписанныя их поместныя и на купленныя земли и на сенныя покосы и на рыбныя ловли и на всякия угодья взял бы с крепостей списки за их руками, а которыя земли и всякия угодья дал им полковник Григорий Донец, и ты бы на те земли и на всякия угодья взял у него полковника письма за его рукою. И против тех крепостей и писем тех всех земель и сенных покосов и лесов и рек и всяких угодьев досмотрел и описал подлинно и измерил в десятины и положил в четверти; а где чего мерить будет не можно, и те угодья смирять накрепко. А досмотря и описав и измеряв те земли и всякия угодья, велел бы написать в книги подлинно, порознь, со всякою очисткою. И с кем те земли и всякия угодья смежны и почему они теми землями и угодьями владеть начали и от харьковских жителей спору и челобитья о тех землях и угодьях не будет ли? И против тех книг тот монастырь и около его земли и всякия угодья велел бы на чертеже начертить по тому ж со всякою подлинною ведомостью и подписать на том чертеже срозмеряя про все именно, чтобы по тем книгам и чертежу о тех землях ведомо было подлинно. Да о том и Нам Великим Государям писал бы и тем монастырским данным и купленным землям и всяким угодьям описныя и мерныя книги и чертежи за своею рукою прислал бы и велел подать в разряде думному Нашему дьяку Василию Григорьевичу Семенову с товарищи. А до Нашего Великих Государей указу теми данными и купленными землями и всякими угодьями к тому монастырю велел владеть им архимандриту с братиею. Писано в Москве лета семь тысяч сто девяносто пятаго году ноября в девятнадцатый день». В подлинной подписано так: «Дьяк Любим Домнин. Подана грамота в Харькове в приказной избе сто девяносто пятаго году апреля в четвертый день».
Прим. В Куряжской книге эта грамота под № 67. Эта грамота замечательна и тем, что требует не только описания участкам земель, но и чертежей или планов. В конце одной купчей записи 1730 г. (№ 184) замечено: «Писана не у крепостных дел, понеже в Харькове крепостных дел не имеется». А между тем при одних записях, составленных в полковой канцелярии, владение землями в Слободской Украйне оказывалось ненадежным, так что стоило какому-нибудь боярскому сыну попросить себе в московском приказе той же земли, из Москвы могли написать: отвесть. Архимандрит указывает еще и на другую причину своей просьбы — на притеснения соседей.

3. Царская грамота от 5 декабря 7195 — 1686, с вопросами о подданных черкасах.

«От Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великия Государыни Царевны и Великия Княжны Софии Алексеевны, всея вели-кия и малыя и белыя России Самодержцев, в Харьков воеводе Нашему Василию Ивановичу Сухотину. Били челом Нам Великим Государям Харькова города Преображенскаго монастыря архимандрит Иоасаф с братиею. В прошлых годах от города в шести верстах устроен монастырь Преображения Господня, а в том монастыре братии сорок человек питаются своими трудами, а крестьянских дворов и сенных покосов за тем монастырем нет. А в харьковском уезде на диком поле от того монастыря в версте и в полуторе сельцо Синолицовка, да деревня Гавриловка, сельцо Песочин, да деревня Коротичь поселились вновь из заднепровских и из иных городов новоприхожие Черкасы. И Нам Великим Государям пожаловать бы их велеть те сельца и деревни со всеми угодьями дать им на строение того монастыря и на пропитание братии. И как к тебе Наша Великих Государей грамата прийдет: и ты в тех сельцах и деревнях жителей переписал бы всех по именам с отцы и с прозвищи и в которых годах, из которых городов они в те сельца и деревни перешли и поселились и сколько у кого детей и братьев и племянников и всяких свойственников, которые с ними живут в одних дворах и на каких землях и в скольких верстах от города и монастыря поселились и с кем те сельца и деревни смежны и многоль под ними земли и сенных покосов и лесов и всяких угодий; а у харьковских полковников Григория Донца и у сына его Константина взять сказку, тех сел и деревень жители в полковой ли службе, или с мещанами у них полковников написаны, или не написаны? Буде не написаны, кто теми сельцами и деревнями ныне владеет? Впредь полковую или городовую службу служить им мочно ли, или за чем не мочно? И будет тех сел и деревень жителям за тем Преображенским монастырем быть: от них полковников Нам Великим Государям че-лобытья и полку их козакам утеснения какого не будет ли? А что по досмотру и по переписке твоей в тех сельцах и деревнях, объявится жителей, их детей и свойственников и на каких землях те сельца и деревни построились и что об них полковники в сказке своей напишут, то всему учинить переписныя книги со всякою подлинною очисткою и ведомостью и в них перечневую выписку, о том к Нам Великим Государям писать и те переписныя книги за своею и полковников сказку за их руками прислать в Москву и велеть подать в розряде думному Нашему дьяку Василию Григорьевичу Семенову с товарищи. Писан в Москве лета семь тысяч сто девяносто пятаго декабря в день». В подлинной грамоте подписано так: «Дьяк Любим Домнин. Справа подьячаго Федора Козьмина. Подана грамота в Харькове в приказной избе сто девяносто пя-таго году февраля третьяго дня».

4. Лист полковника Константина Донца.

«Константин Григорьевич полковник Харьковский в сим в полку нашом харьковском, а особливо жителем Пришибскым, Спеваковскым, Савинскым и Балаклейнскым ознаменуем сим листом нашим, иже по указу Вел. Государей мешкаючи мы тут на Украинном городе Изюме, маем то в своей области раздавати всякие вольные грунты и пасечныя уизды вольным людем для размножения. А поневаж превелебный господин отец Иоасаф архимандрит монастыря Спасскаго харь-ковскаго с братиею своею мает давнюю старую сечь над р. Донцем, ниже слоб. Пришиба: теды и мы с повинности нашей христианской превелебному о. архимандриту з братиею его на тую ж обитель святую надалисмо вольних озер чтири для рыбной ловле, едно Клешневатое, другое Линовое, нижше Линоваго третее Узпольное, четвертое Перекопское до речки Чепеля; от устья аж до перекопу владети и пожитковати всякаго рыбнаго ловленья позволяем, к той же их старой пасеце инших зась пасек и угодей всяких своих, сколько их там же по близу купленних за гроши мают, абы в тые и вышепоменние грунты никто не важился втручатися и жадной кривды и шкоды чинити, пилно сим листом нашим того варуем и приказуем. И для лепшой во всем крепости сей лист с подписом руши нашой далисмо. Писан в Изюме генв. 19, 1686.
Звысименованний полковник харьковский рукою власною».
На тую же «давную монастырскую пасеку и на подпасичье» и на 4 озера данные письмом «небожчика бывшаго стольника и полковника харьковскаго Константина Григорьевича Донца» дал архимандриту Онуфрию письмо за подписом своим «в Изюме на ураде стольник и полковник харьковский Феодор Володимирович» мая 7, 1697 р.

5. Купчая от 4 апреля 1700 г. на хутор.

«Року 1700 апр. 4, я Стефанида, по мужу Андреиха, и с сыном своим Василием, харковские жители, заведомом стольника и полковника харьковскаго Федора Григорьевича Донца и при нем на тот час зостаючой старшины, полковаго судьи Семена Афанасьевича, Атамана Матвея Лобачевскаго и таможеннаго головы Тимофея Голуховича, продалисмо мы хутор свой власти в урочищи на р. Куряжи, а под тым нашим хутором ставок и по обе стороны вверх по речки лес и сенные покосы и пахатное поле, с одной стороны от гор. Харкова леса гоней на двое уширь... да на той же р. Куряже в вершине давную заимку харьковскаго Преображ. монас. всечестному о. архим. Онуфрию з братиею; а за тот вышеписанный весь грунт взяла я Стефанида з сыном своим Василием на нем о. архим. Онуфрие с братиею готовых грошей пять сот золотих чехами.
К сей купчей записи харьковец Григорий Иванов Голинский, соборной церкви братчик, вместо Стефаниды Андреевой и ея сына Василия Андреевича, по их велению руку приложил».

<<предыдущая||содержание||следующая>>