Отдельные сюжеты из сборника
«В боях за Харьковщину»

Редакционная коллегия:
И. С. ГАНЖЕ, С. 3. ГОЛИКОВ (ответственный редактор), Е.  В. ДЯГИЛЕВ, 3. Р. КОТИН, Н.   И.  ТРУФАНОВ, А.  П.  ШАПОВАЛ

Сборник подготовлен Партийным архивом Харьковского обкома КП Украины и Военно-научным обществом при Харьковском гарнизонном Доме офицеров Советской Армии В работе над книгой активное участие приняли А.Я.Гуревич, Я. Е. Донской, Н. К. Калюжная, Д.В. Ковалев В.И.Котляров, А. Д. Марченко, Л. Ф. Маистренко, В. К. Онищенко, В. А. Рыбалов, Н. И. Старовойт и другие

Издательство «Прапор», 1973г.

А.В.ЧАПАЕВ
Бывший командир полка 16-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады
(сын легендарного  героя  гражданской  войны  В.  И.  Чапаева)
ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ

МНЕ НЕ ПРИШЛОСЬ участвовать в боях за окончательное освобождение Харькова от фашистских захватчиков. В битве на Курской дуге я был ранен и в тяжелом состоянии вывезен самолетом в Москву. Но освобождение Харькова для меня было особенно дорого и близко. Ведь я сражался за Харьков в феврале 1943 года при первом его взятии. Все мы тогда с глубокой болью в сердце пережили горечь вынужденного отступления.
О боях за Харьков зимнего периода я и хочу рассказать.
16-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, в которой я командовал полком, действовала в составе войск 40-й армии. В конце января мы совместно с другими частями были срочно переброшены на Харьковское направление. Наш путь лежал на Корочу.
Противник, терпя поражение, нес большие потери в живой силе и технике. Наши войска истребили тогда немало фашистов.
В условиях непрерывных боев, упорного сопротивления противника и суровой зимы нелегко было и наступавшим. В глубоком снегу застревали машины, отставали тылы. Но советские воины не знали устали. Зачастую без сна и отдыха они шли вперед и вперед.
У артиллеристов была своя забота — не отставать с орудиями от пехоты. Противотанковые пушки приходилось иногда устанавливать на деревенские сани-розвальни и двигаться целиной на лошадях.
Выйдя на Харьковское направление, части 40-й армии, преодолевая сопротивление противника, в начале февраля овладели населенным пунктом Короча.
Бои были напряженные. Из эпизодов этого периода сражений за Харьков мне особенно запомнился один.
Гитлеровцы крепко держались за населенный пункт. Батальон противотанковых ружей нашей бригады и рота автоматчиков вели бой. Мне было приказано поддержать их артиллерией. Сначала я отправил одну высвободившуюся батарею, затем вторую, а вслед выехал и сам. Не доезжая километра полтора до батальона, увидел картину только что минувшего столкновения батареи с противником. У дороги лежало несколько убитых наших бойцов, а слева от дороги метрах в двухстах — до полсотни уничтоженных гитлеровцев.
Что же произошло здесь? Об этом я узнал, когда прибыл в батальон.
Фашисты, выбитые из населенного пункта, пытались захватить его вновь. Для этого предприняли контратаку с фронта и одновременно послали лощиной в обход до 200 лыжников. Выйдя в тыл нашему батальону, они и столкнулись с подходившей на помощь батареей. Первым изготовилось и открыло огонь орудие сержанта Коваленко. Затем ударили по врагу и остальные орудия. Гитлеровцы, попытавшиеся расстрелять батарею, пока она изготовится к бою, встретили достойный отпор. Одни лыжники были уничтожены, другие рассеяны. Контратака не принесла противнику успеха.
Тесня фашистов на фланге, обходя их очаги сопротивления, наши части стали продвигаться вперед. Перед селом Пятихатки артиллеристы столкнулись с вражескими танками и автоматчиками. Обходить село целиной по глубокому снегу на машинах нельзя. Мы могли отстать, потерять время. Решили с ходу атаковать противника. Пушки били прямой наводкой по танкам в Пятихатках, а все не занятые у орудий люди с противотанковыми ружьями и автоматами атаковали село с двух сторон. Пятихатки были освобождены. Продолжая наступательные бои, воины нашей бригады к утру 16 февраля вошли в Харьков. Несмотря на ранний час, население высыпало на улицы. Бойцов обнимали, целовали. Люди плакали и смеялись от радости, не давая нам двигаться дальше. Встреча   была  исключительно  трогательной.
А город выглядел мрачно. На площади Дзержинского стояли коробки обгоревших зданий. Некоторые дома дымились. Улицы завалены не убиравшимся грязным снегом. Харьков был без света и воды.
Несмотря на большие трудности, связанные с отсутствием необходимых резервов, боеприпасов, несмотря на сильную усталость, настроение у наших солдат и офицеров было боевое. Все твердо решили выполнить свой долг до конца.

А. Ф. КОЗИНСКИЙ
Полковник запаса
ПО ТЫЛАМ ВРАГА

В ЯНВАРЕ 1943 года Воронежский фронт вел наступательные бои от реки Дон до Оскола. Сбивая вражеские заслоны, наша 201-я танковая бригада во взаимодействии с 7-м кавалерийским корпусом уничтожала гарнизоны противника и его резервы, подходившие к фронту. В тяжелых зимних условиях бригада в течение пяти суток прошла с боями по тылам врага более 200 километров, обеспечивая левый фланг южной ударной группировки Воронежского фронта. На рассвете 19 января мы овладели железнодорожным узлом и городом Валуйки и тем самым образовали по реке Оскол от Волоконовки до Уразово внешний фронт окружения россошанской и алексеевской группировок гитлеровских войск. К концу января было закончено их уничтожение.
Шла усиленная подготовка к наступлению на Харьков. В то время я исполнял обязанности заместителя командира 201-й танковой бригады. Командовал ею уроженец Дона полковник Иван Афиногенович Таранов. В конце января его вызвали к командиру кавалерийского соединения. Мы понимали, что это не было случайным, и поэтому я распорядился собрать всех командиров частей в штаб. Через час возвратился Таранов и поставил задачу — готовить бригаду к маршу в направлении Двуречной.
Все разошлись, а у комбрига остались я и начальник политотдела подполковник Александр Акимович Черкасов.
— Мы идем с кавалерийским корпусом в новый рейд,— сказал Таранов. Развернув карту, он провел по ней карандашом от Валуек до Мерефы.— Размах большой, нелегко будет. Нужно довести задачу до сознания каждого бойца и командира и мобилизовать их на выполнение боевого приказа.
Днем мы провели в частях партсобрания, а вечером перед выходом на марш — митинг. Выступления бойцов и командиров свидетельствовали о высоком наступательном порыве воинов. Танкисты, воодушевленные удачным январским рейдом до Валуек, были уверены в успешном наступлении на Харьков.
Уже вечером 31 января бригада шла в передовом отряде 6-го гвардейского кавалерийского корпуса в направлении Двуречной.
Сгущались сумерки, быстро наступила ночь. Алмазная россыпь звезд покрывала все небо. Крепчал мороз. Поскрипывал снег под ногами бойцов. По обочинам дороги поэскадронно проходила конница.
Пройдя более 40 километров в глубь вражеской обороны, уничтожая на своем пути мелкие гарнизоны и отходящие немецкие части, наша бригада на рассвете 3 февраля сосредоточилась в районе Ленинки (25 километров северо-западнее Купянска), ведя разведку и подготовку к форсированию реки Бурлук.
Днем командир 6-го гвардейского корпуса генерал-майор С. В. Соколов вызвал к себе полковника Таранова и сказал:
— Нам приказано совершить большой марш-рейд по тылам противника, этим парализовать его сопротивление и обеспечить продвижение главных сил 3-й танковой армии к реке Северский Донец.
Бригаде предстояло в условиях бездорожья, по глубокому снегу, при 25-градусном морозе пройти 50 километров по тылам противника и сосредоточиться на юго-западной окраине Андреев-ки. Сплошного фронта в то время не было. В основном шла борьба за дороги и крупные населенные пункты. Стремясь снизить темп продвижения наших войск, враг сильными арьергардами организовывал оборону опорных пунктов, расположенных в направлениях вероятного наступления бригады и кавалерийского корпуса.
5 февраля бригада овладела Волчьим Яром (севернее Балаклеи) и ст. Шебелинка, а на второй день завязала тяжелый ожесточенный бой за Андреевку и переправу через Северский Донец. Предстояло разгромить крупный гарнизон противника, усиленный танками и артиллерией. Командир бригады понимал, что с ходу и в лоб Андреевку нельзя взять. Тогда он применил свой, излюбленный прием. Частью сил сковал врага с фронта, а главными силами во взаимодействии со спешенной конницей обошел Андреевку с запада, отрезал пути отхода противника на Змиев, а затем стал наносить удары одновременно с севера и запада. Боясь окружения, враг начал отходить по льду реки. Танки настигали его и в упор расстреливали.
В этих боях смело и решительно действовали танкисты. Рота капитана Новикова первой ворвалась в район противотанковой обороны противника и разрезала ее на две части, уничтожив при этом 6 танков, 4 броневика, 3 пушки и около сотни гитлеровцев. Рота лейтенанта Кожара обошла Андреевку с юго-востока, первой вышла к переправам реки, сожгла три немецких танка, создав пробку перед переправами. Лейтенант Сапорин со своими танкистами занял на высоком  берегу  реки, выгодные  позиции.
Огнем с места расстреливали танки и отходившую пехоту. Лейтенант Осипов обошел Андреевку с запада и создал видимость окружения, ведя огонь по отступающим немцам.
После захвата Андреевки и форсирования Северского Донца 201-я танковая бригада и 61-й гвардейский кавалерийский корпус вышли на оперативный простор и приступили к осуществлению обходного маневра в направлении Алексеевское—Охочее— Новая Водолага—Люботин.
Всю ночь бригада продвигалась на юго-запад, а утром 8 февраля овладела Верхним Бишкином. Воспользовавшись успехом бригады, генерал С. В. Соколов двинул на юг главные силы кавалерийского корпуса и к исходу дня перерезал шоссейную дорогу и железнодорожную магистраль Лозовая — Харьков. Сбивая заслоны противника и уничтожая на своем пути мелкие гарнизоны, танкисты во взаимодействии с кавалеристами развивали достигнутый успех, обеспечивали выход передовых частей кавалерийского корпуса к Мерефе, а главным силам корпуса — в район Рябухино — Тарановка. Наш выход в этот район завершал обход Харькова с юга и создавал угрозу путям отхода харьковской группировки гитлеровцев на юго-запад. Мы знали, что части 40-й армии успешно продвигались со стороны Белгорода в обход Харькова с запада. С ними и нужно было соединиться в районе Люботина.
Немецкое командование, видимо, поняло, в чем заключается смысл выхода кавалерийского корпуса и танковой бригады в этот район, и перебросило навстречу нам с рубежа реки Северский Донец главные силы танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» в район западнее Мерефы, начало спешно перехватывать танками и мотопехотой переправы через реку Мжу. Обойдя мерефян-ский узел сопротивления с юга, паша бригада к 7.00 12 февраля сосредоточилась на северной окраине Новой Водолаги, прикрыв главные силы кавалерийского корпуса, которые выходили на рубеж реки Мжи, западнее Мерефы.
Противник пытался воспрепятствовать выходу корпуса в район Люботина. Несмотря на ненастную погоду, вражеская авиация подвергала ударам с воздуха наши боевые порядки. Танкисты и артиллеристы в течение дня отбили шесть вражеских контратак. И после каждой противник оставлял на поле боя 7—10 танков и сотни убитых.
Немецко-фашистское командование подтягивало свежие силы, наращивало новые удары, стремясь не только сохранить пути отхода из Харькова в юго-западном направлении, но окружить и уничтожить части кавалерийского корпуса. Наши кавалеристы вынуждены были втянуться в тяжелые оборонительные бои с немецким танковым корпусом, принимая на себя удар и стараясь не допустить контрударов по левому флангу 3-й танковой армии, которая к этому времени форсировала реку Северский Донец и вела бои на ближних подступах к Харькову. Положение танковой бригады и кавалерийского корпуса осложнялось еще и тем, что противник после интенсивной бомбардировки подавил огневые средства прикрытия тылов в районе Рябухино — Тарановка, овладел ими, выйдя при этом передовыми частями на северную окраину В. Береки, отрезал тылы и пути подвоза танковой бригаде и кавалерийскому корпусу.
Учитывая создавшуюся обстановку, наше командование приняло решение отвести соединения кавалерийского корпуса в южном направлении для перегруппировки, нанести удар противнику во фланг и через его тылы прорваться в районе Люботина на соединение с подвижными частями 40-й армии. Танковой бригаде приказывалось прикрыть отход кавалерии, а к утру 13 февраля выйти в район Охочего и организовать круговую оборону.
Противник обнаружил наш отход только утром 13 февраля. Поняв, что мы нависаем над его тылами, он отказался от преследования и приступил к перегруппировке своих сил, а днем начал подтягивать танковые части к Охочему и с ходу бросать их в бой. Своими атаками с севера и юга, а впоследствии с севера и востока враг рассчитывал разрезать нашу оборону на две части, после чего уничтожить бригаду по частям. Наше положение было критическим, однако все вражеские атаки были отбиты мужественными танкистами и артиллеристами. В эту трудную минуту с особой силой сказалась большая сплоченность личного состава бригады. Коммунисты и комсомольцы были на самых трудных и опасных участках боя и своим примером увлекали весь личный состав на подвиги во имя Родины. Парторганизации в этих, казалось, невероятных условиях напряженных боев принимали лучших бойцов и командиров в партию.
Ввиду того что враг отрезал тылы от боевых порядков бригады и кавалерийского корпуса, наше положение усложнялось. В результате бездорожья и сильных метелей с морозами повысился расход горючего, а доставка его по воздуху на самолетах У-2 не обеспечивала потребностей танковой бригады. Поэтому мы не могли предпринимать глубоких маневров, а оставаться в обороне было опасно, так как подходили к концу боеприпасы.
Весь день 14 февраля бригада отражала вражеские танковые атаки. Полковник Таранов принял решение идти на соединение с кавалерийским корпусом, выслал в передовой отряд танковый батальон под командованием капитана Погребняка, перед которым поставил задачу — во что бы то ни стало пробиться в район Тарановки. Батальон Погребняка сбил вражеский заслон и вышел в район х. Первомайского, но попал на танковые засады противника. Завязался ожесточенный бой. В танк Погребняка попало три снаряда. Машина загорелась. Погребняк попытался под огнем врага пересесть в другой танк, но был срезан пулеметной очередью. Командование принял его заместитель майор Мовчан, проявивший большое мужество и героизм. Батальон с ходу атаковал врага, подавил артиллерийские точки, сжег шесть танков и фактически пробил брешь в обороне противника. Полковник Таранов использовал удачный удар батальона, отбил фланговые атаки врага и вывел бригаду из окружения на соединение с кавалерийским корпусом.

ВОЙТА ЭРБАН
Полковник Чехословацкой армии в отставке, депутат Федерального собрания ЧССР
член Президиума ЦК Союза борцов против фашизма
ПОЛКОВНИК БИЛЮТИН

МАРТ 1943 года. Соколово. Тарановка. Фронтовые дороги. Жаркие бои. Навсегда остались они в памяти.
...На берегу реки Мжи, южнее села Соколово, чехословацкие и советские солдаты строят противотанковый узел обороны. Узкая дорога ведет в Тарановку. Смотрим на карту. Вот позиции противника, его силы и средства. Длинное село с церковью посредине лежит на главном направлении удара фашистов. Многочисленные вражеские дивизии стремятся прорваться и окружить Харьков, уничтожить в этом районе группировку советских войск. Гитлеровцы хотят нанести ответный удар за разгром на Волге, восстановить легенду о непобедимости вермахта. Нацисты стягивают войска с западного фронта.
— Тарановку держит гвардейский полк,— докладывает полковнику Свободе командир советской разведки капитан Чекунов.
—  Удержат они ее? И как долго удержат? — спрашивает Свобода.
Высокий донской казак в белом маскировочном халате минуту молчит.
—  Как долго? — повторяет он вопрос.
— День, два, трудно сказать. Но пока живы, не отступят,— и со спокойной улыбкой добавляет:
— Это же гвардейцы. Понимаете, на них можно положиться...
Над передним краем мелькают светящиеся пули. Стучат пулеметные очереди. Потом гул недалекого артиллерийского огня. Слышится «ура». Первый раз так близко.
Мы приехали в штаб полка. Домик с облупленной штукатуркой северо-западнее церковки. Это, вероятно, центр тарановской обороны. Село наполовину сгорело. К югу от церкви догорают остатки нескольких хат. В воздухе воюг вражеские мины.
Перед нами гвардейский полковник. Первое впечатление — непоколебимый человек. Небольшого роста, широкоплечий. Стоим перед командиром по стойке  смирно.   Большая   твердая ладонь. Крепкое рукопожатие. Улыбается. Мелкие морщины покрывают широкое русское лицо. На груди скромный гвардейский значок и больше ничего. Чувствуем себя хорошо перед этим простым гвардии полковником. Знаем: гвардейская часть — это такая, которая при всех условиях выполнит задачу. Здесь она в обороне. Если не получит приказа — не отступит.  Докладываем звания, фамилии, задание...
— Ну хорошо, пока достаточно. Куда вы так торопитесь? Я командир полка, гвардии полковник Билютин...
За окном утихает огонь. По улице на санях везут раненых. Мы беседуем. Полковник расспрашивает о составе и силах Первого чехословацкого батальона, о его задании и подробно о полковнике Свободе. Известие о создании небольшой чехословацкой части уже облетело весь фронт.
— Против нас,— говорит Билютин,— стоят две танковые дивизии. Хотят у нас вырвать шоссе... Если они задумали прорваться к Харькову с юга, то им надо взять Тарановку. А мы с вами встали им поперек дороги. У меня есть сведения, что ваши строят хорошую оборону... Вопрос решится в течение нескольких дней...
То же самое говорил полковник Свобода, когда вернулся из штаба обороны Харькова. Там генерал-лейтенант Д. Т. Козлов дал первое боевое задание чехословацкой части. Восемь—десять дней мы должны удержаться, пока другие соединения войск укрепятся на Северском Донце для того, чтобы оттуда начать контрнаступление на запад.
Стриженая голова полковника К. В. Билютина склонилась над картой. Ему еще нет пятидесяти, но добрую половину жизни он носит военную шинель. Командир-гвардеец знает, что такое не отступать. За его плечами многочисленные упорные бои между Волгой и Доном. Со своими гвардейцами днем и ночью он преследовал отчаянно оборонявшегося противника. Наступление шло слишком быстро. Тылы отстали, снабжение даже самолетами не поспевало. Надо было остановиться.
Сейчас полковник рассчитывает: «Силы полка — 230 солдат. Но задачу выполним, в Тарановку врага не пустим».
Гвардии полковник Билютин располагал тремя стрелковыми батальонами. Два — впереди, один — в тылу на северной окраине Тарановки, в резерве. У него была батарея 76-миллиметровых противотанковых орудий и несколько танков. В каменной церкви расположились автоматчики.
Фашисты пробивались к перекрестку перед церковью. Отрезали автоматчиков, били по церкви, хотели ворваться в нее. Но меткий огонь гвардейцев разил гитлеровцев.
Билютин выходил к батальонам на окраине села. Солдаты называли полковника «батькой». Он следил за атаками. Треск, гул усиливался и заканчивался знакомым русским «ура». Батько шел к церкви, из которой выносили раненых и мертвых. На их место приходили бойцы из запасного батальона.
В церкви погиб командир автоматчиков, молодой лейтенант. Все сняли шапки и каски, когда его выносили.
Батько сказал:
—  Церковь, как крепость, каменная, выдержит. Понятно, молодой человек?
Светловолосый паренек, новый командир подразделения, оборонявшегося в церкви, все понял по спокойному взгляду улыбающихся глаз гвардии полковника.
Чехословацкие разведчики впервые перешли передний край обороны. Они сопровождали советских разведчиков и вернулись без потерь. Они увидели, как это делается.
... Билютин отложил в сторону карту.
—Вот так,— сказал он как будто про себя.— Ну что ж, ребята. Против нас две дивизии. И не обыкновенные. Это эсэсовцы, которые приехали к нам откуда-то с запада... Ничего, выдержим!
—Есть держаться! — загудели люди.
—Ладно, ребята. Выпьем за здоровье тех, которые выдержат. И за здоровье чехословацкой армии, за здоровье полковника Свободы!
Гвардии полковник Билютин был не первым советским человеком, который с уважением говорил о Жижке, Коменском, Готвальде, о чехословацком народе. Крепка, нерушима дружба народов СССР и Чехословакии. Но тогда в штабном домике с облупленной штукатуркой в нескольких километрах на юг от села Соколове такой разговор имел особое значение.
Подошел решающий день, когда фашисты бросили в бой все силы, чтобы разрубить тарановский узел. Бомбардировщики и истребители летали несколько часов подряд. Их оглушающий вой сопровождался взрывами десятков бомб и снарядов. Последнее стекло в окне штаба разбито воздушной волной.
—  Сволочь! — коротко комментировал сержант-связист.
И продолжал разговор по телефону с командным пунктом 2-го батальона, находившимся на правом фланге обороны.
В этот момент осколок мины просверлил дверь. Билютин посмотрел на отверстие в двери, молча закурил папиросу и вышел. Он направился к батальону на правом фланге. Было еще светло, когда полковник вернулся. Он сообщил, что маневр охвата у эсэсовцев не вышел.
Своими действиями советские гвардейцы отрезали фашистам дорогу и тем самым дали нам время укрепить оборону у села Соколово. Чтобы ни один вражеский танк не прошел к Харькову с юга. Таков был приказ.
Задание мы выполнили.
...Через полтора года снова встретились с Билютиным в Черновцах. На его груди, кроме гвардейского значка, была Золотая Звезда и орден Ленина. Незабываемый друг чехословацкого народа и его армии, Герой Советского Союза гвардии полковник К. В. Билютин.